Нью йорк 20 х годов: Нью-Йорк — город контрастов. Ревущие 20-е, Великая депрессия и небоскребы

Содержание

Нью-Йорк — город контрастов. Ревущие 20-е, Великая депрессия и небоскребы

20-е годы Нью-Йорк встретил гламуром и богатством, а закончил Великой депрессией. Изучим период, когда в городе появляются первые небоскребы.

Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве с крупнейшими российскими экспертами.

Еще 500 уроков по 15 направлениям, от истории и архитектуры до здоровья и кулинарии на levelvan.ru/plus

посмотреть все уроки

Автор урока

Александр Острогорский

Архитектурный критик, преподаватель архитектурной школы МАРШ.

1. Нью-Йорк в 1920-е
2. Насыщенная жизнь мегаполиса
3. Бродвейский театр Лант-Фонтэнн
4. 40-я улица между Пятой и Шестой авеню, фото 1935
5. Racquet and Tennis Club
6. Дорилтон
7. Отель «Астор»
8. Нью-йоркская публичная библиотека

9. Станция «Пенсильвания», 1910-е

Давайте обсудим яркую архитектуру Нью-Йорка эпохи «ревущих 20-х». Для начала выясним, что происходило с городом в этот период.

🏗 В 1898 году Нью-Йорк стал мегаполисом из пяти районов с общим населением 3,4 миллиона человек. В этот период в городе появляются первые небоскребы. Активно строят дороги, школы и больницы. Политики продвигают идею бесплатного образования в средней школе.

🚇 Развивался транспорт: коммерческие компании построили метрополитен, город профинансировал строительство крупных мостов между Манхэттеном, Бруклином и Квинсом. Вокзал Гранд-Сентрал, открытый в 1913 году, стал крупнейшим железнодорожным вокзалом в мире.

🗞 К началу 20 века в городе выходило от 15 до 20 ежедневных газет и множество еженедельников. Большинство газет продавали в газетных киосках или через газетчиков, а не по подписке. Было много этнических изданий.

👥 В начале 20 века европейская иммиграция росла в геометрической прогрессии. Вновь прибывшими были в основном католики или евреи — итальянские и польские, а также из Восточной Европы. Постоянные небольшие потоки «старой иммиграции» шли Ирландии, Великобритании и Германии.

🎷 «Ревущие двадцатые» стали годами гламура и богатства. В этот период финансовый сектор Нью-Йорка стал доминировать в национальной и мировой экономике. Экономика Нью-Йорка с небольшими спадами росла с начала 20 века вплоть до Великой Депрессии.

📉 Великая депрессия началась с краха фондового рынка в 1929 году. Недавно построенный Эмпайр-стейт-билдинг в те годы называли «Пустым государственным зданием» — оно не могло привлечь достаточное количество арендаторов. Спад в экономике продолжался до 1939 года.

Телеграм-канал
Level One

Вдохновляющие посты, новые запуски и подарки только для подписчиков

подписаться

1, 2. Демарест-билдинг, 1890
3, 4. 240 Centre Street, 1905–1909
5, 6. 257 Central Park West, 1905–1906
7, 8. Здание таможни Александра Гамильтона, 1902–1907
9, 10. Бруклинский музей, 1893–1927

Рассмотрим несколько зданий, появившихся в Нью-Йорке в этот период.

🛍 Демарест-билдинг. Многоцелевое коммерческое здание на Пятой авеню, в центре Манхэттена. Его построил Аарон Т. Демарест в 1890 году, чтобы продавать там элитные экипажи. Каркасное четырехэтажное здание изначально имело каменное основание. Фасад облицован кирпичом темно-желтого цвета с терракотовыми медальонами и панелями. Это первое здание в Нью-Йорке с электрическим лифтом.

👮‍♀️ 240 Centre Street. Бывшая штаб-квартира полиции Нью-Йорка. Построена 1905–1909 годах по проекту фирмы Hoppin & Koen, Департамент полиции находился здесь до 1973 год. В 1988 году из здания сделали жилой дом. Сегодня он известен как «Police Building Apartments».

🚪 257 Central Park West. Многоквартирный дом в Верхнем Вест-сайде Манхэттена с квартирами класса «люкс». Роскошное 12-этажное здание в стиле бозар с богато украшенным фасадом.

📦 Здание таможни Александра Гамильтона. Построено в 1902–1907 годах федеральным правительством для операций по сбору пошлин в порту Нью-Йорка. Семиэтажное здание с внутренним стальным каркасом. Интерьер и фасад украшают картины и скульптуры, иллюстрирующие торговлю по суше и по морю в разные эпохи.

🖼 Бруклинский музей. Открыт с 1897 года, но строительство велось до 1927 года. Предполагалось, что здание со стальным каркасом и фасадом в стиле неоклассицизма будет в четыре раза больше, но после объединения Бруклина с Нью-Йорком финансирование сократилось. Но и сейчас это третий по величине здания музей Нью-Йорка содержит коллекцию из 1,5 млн произведений искусства.

1–3. Флэтайрон-билдинг, 1902
4, 5. Зингер-билдинг, 1909
6. Вид на Манхэттен с реки
7. Вид на реку с Зингер-билдинг, в центре — пароход «Лузитания»
8–10. Метлайф-тауэр, 1909

1–3. Вулворт-билдинг, 1913
4. Элемент нео-готической декорации здания — скульптура архитектора здания Касса Гилберта
5, 6. Муниципальное здание Манхэттена, 1912

7, 8. Экуитабл-билдинг, 1915
9, 10. Уолл-стрит, 120, 1931

1, 2. Эмпайр-стейт-билдинг, 1931
3. Лобби здания
4. Анализ соответствия здания требованиям об отступах
5–7. Крайслер-билдинг, 1931
8–10. Рокфеллер-центр, 1939

В завершение разговора о Нью-Йорке 20-х годов посмотрим несколько небоскребов, построенных в США в этот период.

🔺 Флэтайрон-билдинг. Треугольное здание в 22 этажа — название получило за свою форму («утюг»). На момент строительства было одним из самых высоких в городе — это стало возможным благодаря изменению строительных норм Нью-Йорка в 1892 году: разрешили строить без каменной кладки, а со стальным каркасом.

🏗 Сингер-билдинг. Состоял из 14-этажного цоколя и башни еще в 27 этажей. Его снесли в 1968 году, чтобы освободить место для One Liberty Plaza.

🕟 Метлайф-тауэр. 50-этажный небоскреб. Состоит из двух секций: башни высотой 210 м и более короткого восточного крыла. Башня, вдохновленная колокольней Святого Марка, украшена четырьмя циферблатами.

🔲 Вулворт-билдинг. Самое высокое здание в мире с 1913 по 1930 год с высотой 241 м. Фасад здания, за исключением первых четырех этажей, отлит из терракотовых панелей.

🏛 Муниципальное здание Манхэттена. 40-этажное здание длиной 180 метров построено в 1909–1914 году, когда понадобилось больше места для правительства после объединения пяти районов в 1898 году. Фасад из тесаного гранита состоит из 25 пролетов на западном и восточном фасадах и трех пролетов на его северном и южном фасадах. В каждом отсеке есть одно или два окна на каждом этаже.

⚪️ Эквитабл-билдинг. Офисный небоскреб высотой в 169 метров с 38 этажами.

Построен в неоклассическом стиле. Элементы небоскреба напоминают части колонны: основание, столб и капитель. Это здание так сильно нависало над городом, что вскоре были приняты новые правила строительства.

🛕 120 Уолл Стрит. Небоскреб в финансовом районе Нижнего Манхэттена построен в 1930 году. Многоярусная башня начинает сужаться после 16 этажа — одно из зданий, на форму которых особенно повлияло новое законодательство. Оно требовало «сдвигать» небоскреб назад от улицы по мере того, как растет его высота, чтобы на улицу попадал солнечный свет.

🔝 Эмпайр-стейт-билдинг. 102-этажный небоскреб в стиле ар-деко — высочайшее здание в мире с 1931 до 1970 года (443,2 метров с антенной). 81-этажная башня стоит на пятиэтажном основании. На ней еще 16-этажная надстройка.

🚗 Крайслер-билдинг. Самое высокое кирпичное здание со стальным каркасом в мире. Небоскреб был построен и спроектирован специально для производителя автомобилей. На вершине здания — богато декорированная корона.

💰 Рокфеллер-Центр. Крупный офисный центр из 19 коммерческих зданий, в том числе 14 небоскребов в стиле ар-деко. Построен на деньги семьи Рокфеллеров в разгар Великой депрессии.

курс Level One

Как разбираться в архитектуре

Курс из 5 лекций о том, как понимать архитектуру и видеть разницу в стилях: от античности до авангарда. После курса прогулки и путешествия наполнятся красотой — вы будете замечать красивые детали зданий вокруг себя, и сможете поделиться впечатлениями.

Сегодня можно купить со скидкой 50%
3500₽ 1750₽

подробнее о курсе

Стилевые тенденции в архитектуре США рубежа 1920-1930-х годов

0

Статья впервые опубликована в сборнике: Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА. №3. Часть 1 Москва, 2020 с. 9-20. Предоставлено автором. 

Эпоха 1920-1930-х гг. в архитектуре США – это время активного высотного строительства и соперничества различных стилевых идей, возведения множества небоскребов в неоготике и неоренессансе, в зарождающемся модернизме и различных версиях ар-деко. «Ребристый стиль» высотных зданий сформировал тогда целую группу проектов и построек как в США, так и в СССР. Таким, например, был стиль Дворца Советов и дома Совнаркома СССР, принятых к осуществлению в Москве в 1934 г. [1] Однако в США эта эстетика была распространена на широкий круг памятников, и их декор мог быть различен.

После Первой мировой войны развитие историзма в США не прервется; осуществляемая дорого и в высшей степени добротно американская неоклассика 1910-1930-х и, в первую очередь, ансамбль столицы Вашингтона, демонстрировали всему миру выразительность и эффектность ордерной архитектуры. И именно точность воспроизведения средневековых и античных деталей в архитектуре чикагской школы и неоклассики 1910-1930-х воспитала внимательный, аутентичный подход мастеров ар-деко при работе с архаическим орнаментом.

Однако, получив образование в Европе и доказав на практике блестящее владение аутентичной манерой, в 1920-е американские архитекторы отходят от исторической стилизации и устремляются к новациям ар-деко. [2]

Рубеж 1920-1930-х для американской архитектуры стал временем открытого соперничества двух стилей – неоклассики и ар-деко. Здания, возводимые одновременно и рядом, часто проектировались в городах Америки совершенно в разных стилях. Такова, например, застройка Сентр-стрит в Нью-Йорке, где решенные неоклассическим портиками неоклассические здания Верховного суда штата Нью-Йорк (1919) и высотное здание Суда США им. Т. Маршалла (1933) соседствуют с корпусом Лефковица (1928) и зданием Криминального суда в ребристом ар-деко (1939). Подобное сочетание было реализовано и в Филадельфии, где рядом со зданием вокзала в неоклассике (1933) было выстроено здание почты в ар-деко (1935). Очевидное сопоставление осуществляемых в одни годы различных стилевых решений наблюдается в межвоенный период и в США, и в СССР.

Филадельфия, здание почты, арх. фирма «Ранкин и Келлогг» (1931-1935)

Фотография © Андрей Бархин

Филадельфия, здание вокзала, арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт» (1933)

Фотография © Андрей Бархин


Сходство стилевых трактовок архитектуры 1930-х в разных странах было следствием опоры на общее наследие – архаическое, классическое и актуальное (новации раннего ар-деко 1910-х). Однако при сопоставлении архитектурных достижений 1930-х стилевые параллели заметны не только в Италии, Германии и СССР, но и городах Америки. Так, характерным примером т.н. «тоталитарного стиля» можно было бы назвать и здание почты в Чикаго (1932), и здание Федерального управления в Нью-Йорке (1935) – украшенные трактованными в ар-деко орлами. Ось «Север-Юг» в Берлине проектировалась в конце 1930-х также в скупой, слегка геометризованной неоклассике; однако немало зданий в подобном стиле и в Вашингтоне (например, здание Бюро гравировки и печати, 1938) и Париже. Таковы постройки О. Перре и французские павильоны выставок в Париже 1925, 1931 и 1937 гг. [4] Таким образом, получивший массовое распространение в архитектуре 1920-1930-х, этот геометризованный ордер не был новацией тоталитарных режимов.

Центральное здание почты в Чикаго. Арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт». 1932

Фотография © Андрей Бархин

Центральное здание почты в Чикаго, фрагмент. 1932

Фотография © Андрей Бархин

Здание Федерального управления в Нью-Йорке, фрагмент. 1935

Фотография © Андрей Бархин

Здание Федерального управления в Нью-Йорке. Арх. фирма «Кросс энд Кросс». 1935

Фотография © Андрей Бархин


Неоклассическая тема в архитектуре Вашингтона обрела в 1930-е две трактовки – аутентичную, как в работах К. Гилберта, Р. Поупа и др., [3] и геометризованную. Таковы в частности Сауф Рейлвэй билдинг (В. Вуд, 1929) и Департамент земельных ресурсов (арх. В. Вуд, 1936), здание Федерального резерва (Ф. Крет, 1935) и грандиозное здание Пентагона (Дж. Бергстром, 1941). В близкой стилистике были осуществлены и работы Луиса Саймона – здание Бюро гравировки и печати (1938) и корпус Трумана (1939), а также стоящие друг против друга Коэн федерал билдинг (1939) и корпус М. Свитцер (1940). Отметим, что в подобной архитектуре США очевидно уже не палладианское начало классики, но жесткий геометризм Древнего Египта и даже параллели с итальянской архитектурой 1930-х, т.н. стилем литторио.

Здание Бюро гравировки и печати в Вашингтоне. Л. Саймон, 1938

Фотография © Андрей Бархин

Здание Бюро гравировки и печати в Вашингтоне. Л. Саймон, 1938

Фотография © Андрей Бархин


Стиль межвоенного времени широко применял новации 1900-1910-х – восходящий к архаике ордер без баз и капителей, осуществленный в работах Тессенова, Беренса, Перре, а также каннелированные пилястры Хоффмана. [5] В 1930-е подобная архитектура, созданная на стыке неоклассики и ар-деко, стала активно развиваться и в США, и в СССР, достаточно сравнить корпус Лефковица в Нью-Йорке (арх. В. Хогард, 1928) и дом Совнаркома СССР (арх. А.Я. Лангман, 1934). Стиль же библиотеки им. В.И. Ленина в Москве (1928) вторил двум вашингтонским постройкам Ф. Крета, созданной в те же годы Шекспировской библиотеке (1929) и зданию Федерального резерва (1935). Подобные работы явно отличались от аутентичной неоклассики, не несущей тоталитарного импульса. [6] И именно геометризованный ордер стал, как кажется, маркерным признаком эпохи 1930-х. Однако тоталитаризм эксплуатировал выразительную силу и новаций 1910-1920-х (авангарда и ар-деко), и исторических архитектурных приемов.

Подчеркнем, геометризованный ордер 1910-1930-х был аскетичен, т.е. лишен априори присущих классике мотивов античности и ренессанса. Он был уже скорее близок к иным источникам – суровой архаике и абстракции модернизма. И именно эта двойственность позволяет рассматривать геометризованный ордер 1910-1930-х в художественных рамках ар-деко, как стиля, увлеченного неоархаикой и геометризацией форм историзма.

Характерной чертой эпохи 1920-1930-х становится возникновение межстилевых, двойственных по своим истокам произведений, работа на стыке неоархаики и авангарда. Такими были и геометризованный ордер, и небоскребы Америки, и даже стиль советских проектов 1930-х. Такова была природа ар-деко – стиля компромиссного, двойственного и, тем не менее, лидирующего в архитектуре 1920-1930-х.

Здание Криминального суда на Сентр-стрит в Нью-Йорке, арх. В.Корбет, 1939

Фотография © Андрей Бархин

Корпус Лефковица в Нью-Йорке, деталь. В. Хогард, 1928

Фотография © Андрей Бархин

Сентр-стрит в Нью-Йорке – здание Верховного суда штата Нью-Йорк, корпус Лефковица и здание Криминального суда

Фотография © Андрей Бархин


Рекордные по своим конструктивным и инженерным решениям, уступчатые и украшенные уплощенными рельефами, небоскребы США стали уникальным сплавом неоархаизма и модернизма. Так, в 1931 г., работая над проектом Мак Гро хилл билдинг, Р. Худ уже сочетает неоархаическую уступчатость с модернистским отсутствием декора. В 1932 г. Худ решает абстрактную форму уступчатой плиты Рокфеллер центра уплощенными лопатками а-ля вавилонские зиккураты. Подобным образом мыслили и советские архитекторы: в 1934 г. Иофан, работая над проектом Дворца Советов, обратился к образу ребристой, телескопичной Вавилонской башни. Общее историческое наследие увлекало архитекторов по обе стороны океана. Именно межстилевые монументы и течения были в 1920-1930-е наиболее популярны и успешны; так было в Европе (Италии), СССР и США. Компромисс традиции и новации был способен удовлетворить большинство.

Особенностью американской архитектуры рубежа 1920-1930-х становится быстрая смена стилевых источников и трактовок. Стилистически различны были постройки авторов самых заметных высотных зданий Нью-Йорка и Чикаго. Примером могут служить работы целого ряда мастеров, в частности В. Алшлагера, Дж.  Карпентера, Ф. Крета, К. Северенса, Р. Худа и др. [7] В 1928 г. Филипп Крет создает шедевры ар-деко – вокзал в Цинциннати и Шекспировскую библиотеку в Вашингтоне, в 1935 г. он возводит Институт искусств в Детройте в неоклассике, здание Федерального резерва в Вашингтоне – на стыке стилей. Подобная стилевая переменчивость наблюдалась в первой половине 1930-х и в СССР. Лидеры советской архитектуры в силу известных причин были вынуждены по два-три раза менять стилистику своих проектов.

В США на рубеже 1920-1930-х стремительно сменяют друг друга две волны стилевых изменений. Первая волна была связана с отказом от методов историзма и освоением новой изысканной архитектурной моды. Вторая волна, вызванная началом Великой депрессии, требовала от мастеров искать формы ар-деко уже в годы экономии и своеобразного приближения к эстетике модернизма. Финансовый кризис, грянувший в октябре 1929 г., постепенно усиливал давление на архитектурную индустрию. Однако самыми плодотворными стали два года – 1929 и 1930, когда в Нью-Йорке было спроектировано около половины памятников ар-деко (более 70 из числа осуществленных с 1923 по 1939 гг. ). [17, С. 83-88] Интенсивность строительства вырастает в несколько раз, и только к 1932 г. возведение небоскребов почти полностью замирает.

Ар-деко Америки рисковало повторить судьбу «Венских мастерских» Й. Хоффмана, разорившихся в 1932 г. [8, С. 88] Однако в США второй шанс развитию искусства и архитектуры дало государство – с середины 1930-х «Администрация общественных работ» стала направлять заказы мастерам и неоклассики, и ар-деко. И именно в эти годы был осуществлен неоклассический ансамбль столицы США – Вашингтона.

Генеральный план Вашингтона, предполагавший строительство государственных учреждений вокруг Белого дома и здания Капитолия, был задуман еще до Первой мировой войны. Однако реализован он был уже в основном только в 1930-е, когда по двум сторонам широкого зеленого бульвара, Молла было выстроено более 20 объектов (и к ар-деко можно отнести лишь четыре из них). [8] Различные корпуса т.н. Федерального треугольника, сформировавшие здесь единый ансамбль, все были основаны на фасадной теме корпуса Меллона (А.  Браун, 1932) – это было монументальное палладианство, восходящее к британской неоклассике 1900-х. И именно эта архитектура, решенная рустом и тосканским ордером, оказалась близка советской неоклассике 1940-1950-х. [9]

Соперничество различных течений – неоклассики и «ребристого стиля» (ар-деко) – в начале 1930-х наблюдалось и в СССР, и в США. Казалось бы, в эти годы архитектура двух стран демонстрировала близкие по стилю фасадные приемы: таковы были работы Фридмана и Иофана, Худа и Холаберта, Жолтовского и строителей Вашингтона. [10] Однако это было лишь кратковременное совпадение, пересечение противоположных по знаку тенденций. В 1930-е историзм в США будет постепенно уступать стилевую инициативу ар-деко. В СССР же декоративность все сильнее набирала вес и достигла своего апогея в триумфальной послевоенной архитектуре.

Быстрая смена стилевых источников, наблюдаемая в 1930-е и в СССР, и в США, была, разумеется, вызвана разными причинами. В Москве стилевое развитие определялось государственным заказом, в Нью-Йорке же разнообразие форм ар-деко отражало борьбу за оригинальность между частными заказчиками и свободное соперничество высокоодаренных мастеров. Стилевая переменчивость в США была следствием блистательного владения несколькими архитектурными языками, разнонаправленностью стилевых предпочтений заказчика и их быстрой переориентацией на эстетику ар-деко. С ее приходом художественный опыт историзма оказался второстепенен, мастеров увлекал эксперимент, мощная волна нового стиля, источниками которого стали открытия раннего ар-деко 1910-х и новационный потенциал архаики. Такова была пластическая и композиционная ретроспективность эпохи 1920-1930-х.

Сложность анализа американской архитектуры рубежа 1920-1930-х гг. состоит в параллельном развитии нескольких течений, в их доминировании над персональной манерой мастера, а также в стилевой переменчивости, позволявшей работать декоративно или аскетично, в неоклассике (историзме) либо в ар-деко. Так, удивительной архитектурной удачей Чикаго стал градостроительный узел на Мичиган авенью, в период 1922-1929 гг. собравший корону из восьми небоскребов, представляющих различные версии историзма и ар-деко. [11] Однако, как структурировать разнообразие этой культуры? Как представляется, американскую архитектуру эпохи 1920-1930-х можно условно разделить на пять групп: неоклассический, неоготический, неоархаический, авангардистский или фантазийный компонент мог доминировать в произведении, либо образовывать не менее интересный межстилевой сплав.

И впервые это стилевое разнообразие, характерное для американской архитектуры рубежа 1920-1930-х, было продемонстрировано на конкурсе Чикаго Трибюн 1922 г. Именно конкурс прервал монополию историзма и еще до выставки 1925 г. в Париже показал возможные варианты решения небоскреба, как ретроспективные, так и трактованные в ар-деко. На конкурсе соседствовали неоклассика и авангард, изящная неоготика и монументальная неороманика, а также ребристые и разнохарактерные варианты, отчетливо заявляющие стиль ар-деко. В 1923 г. был осуществлен вариант Чикаго Трибюн Раймонда Худа, выполненный в аутентичной неоготике. [12] Однако эстетическую победу, как теперь очевидно, одержал конкурсный проект Элиэля Сааринена (1922). Более того, работая ранее над проектом вокзала в Хельсинки (1910), финский мастер уже сделает решительный шаг от ретроспекции к новации, от историзма к новому стилю.

Конкурсный проект здания Чикаго Трибюн Э. Сааринена (1922) стал важнейшим событием в эволюции американского ар-деко, именно он впервые соединил неоготическую ребристость с неоацтекскими уступами. И после конкурса Худ начинает работать уже иначе, в 1924 г. в Нью-Йорке он создает шедевр ар-деко – Американ Радиатор билдинг. Оно стало первым воплощением трансформации архитектурной формы, доступным нью-йоркским архитекторам. Это был отказ от аутентичного воспроизведения мотивов (в данном случае, готики), и одновременно новое понимание традиции. Эстетика геометризованного историзма (ар-деко) была предъявлена.

В ребристо-уступчатой, неоархаической эстетике Э. Сааринена, Х. Корбетта и Х. Ферриса на рубеже 1920-1930-х в Америке было осуществлено более 40 башен. Однако ни одна из них не была поручена Сааринену. Наиболее близко к этой стилистике подошли иные архитекторы. В 1931 г. в Даунтауне Нью-Йорка возводят Сити Банк Фармерс Траст билдинг (Дж. и Э. Кросс) и Ирвинг траст билдинг, решенный каннелюрами и фантазийными, тонко прорисованными рельефами (Р. Уалкер). Шедевром неоготического ар-деко стал небоскреб Морган Чайз билдинг в Хьюстоне (Дж. Карпентер, 1929). Символом стилевой трансформации, «ардекоизации» архитектурной формы эпохи 1920-30-х стало превращение каменных горгулий готики в знаменитых стальных птиц на фасаде Крайслер билдинг (1930).

Строительство небоскреба Крайслер билдинг, открытие которого состоялось 27 мая 1930 года, стало кульминацией гонки высотных сооружений, роскоши и оригинальности форм эпохи ар-деко. [13] В остроконечном завершении Крайслер билдинг были объединены самые различные мотивы: исторические, средневековые и актуальные, нью-йоркские образы (тиара Статуи Свободы) и французские – Ворота Славы на выставке 1925 г. в Париже (А. Вантр, Э. Брандт). Однако важнейшим, формообразующим фактором, как представляется, стала высота здания, а точнее новая амбициозная задача – создать самое высокое сооружение, выстроенное человеком и, тем самым, превзойти Европу, 300-метровую Эйфелеву башню. Именно это подсказало автору, архитектору Уильяму Ван Алену и дизайнерское решение – каскад уменьшающихся арочных ферм, сформировавших на фасаде знаменитые треугольные окна. Особенно это сходство каркаса с творением Гюстава Эйфеля было заметно на этапе до монтажа стальной облицовки завершения башни. Продиктованное конструктивной и функциональной логикой (высотной рекордоманией), это решение воспринимается одновременно и как декоративный мотив. Ведь именно ар-деко активно использовало различные зигзагообразные и остроконечные формы, и Крайслер билдинг – наиболее прославленный пример этого увлечения.

Стиль ар-деко стал синонимом роскоши, разнообразия и противоречий, он вовсе не напоминал классические, старые стили. Его развитие длилось не столетия, ключевыми стали всего пять-семь лет, и уже в октябре 1929 крах на биржах обозначил начало Великой депрессии. Однако на закате своего развития стиль ар-деко подарил миру свое высшее достижение – Крайслер билдинг, этот Парфенон ХХ века.

Таким образом, эволюция американского ар-деко в 1920-1930-е гг. предстает как стремительная смена вектора – от предельной сложности к аскетизации архитектурной формы. Всего за пять-семь лет архитектурная мода преодолела путь от увлечения изысканной декоративной манерой, ориентированной в конце 1920-х на актуальное и историческое наследие – к поиску форм упрощения уже в условиях экономического спада начала 1930-х. В эти годы продолжает активно возводится лишь неоклассический ансамбль Вашингтона. Однако после Второй мировой войны оба направления 1910-1930-х уже уступают художественное лидерство интернациональному стилю, модернизму.

Литература

  1. Бархин А.Д. Ребристый стиль Дворца Советов Б.М. Иофана и неоархаизм в архитектуре 1920-30-х. // Academia. Архитектура и строительство. 2016, №3. – С. 56-65.
  2. Зуева П.П. Американский небоскрёб / Искусство. Первое сентября, М.: 2011, № 12. – С. 5-7
  3. Малинина Т.Г. История и современные проблемы изучения стиля ар деко. // Искусство эпохи модернизма. Стиль ар-деко. 1910-1940 / Сборник статей по материалам научной конференции НИИ РАХ. Отв. ред. Т.Г. Малинина. М.:Пинакотека. 2009. – С.12-28
  4. Филичева Н.В. Стиль Ар Деко: проблема интерпретации в контексте культуры ХХ века. Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина, 2010 – 2 (2), 202-210.
  5. Хает Е. Венские мастерские: от модерна к ар-деко // Искусство эпохи модернизма: стиль ар-деко. 1910– 1940 годы. – Москва, 2009. – С.83-88
  6. Хайт В.Л. «Ар-деко: генезис и традиция» // Об архитектуре, её истории и проблемах. Сборник научных статей/Предисл. А.П. Кудрявцева. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – С. 201-225.
  7. Хилльер Б. Стиль Ар Деко / Хилльер Б. Эскритт С. – М.: Искусство – XXI век, 2005 – 240 с.
  8. Шевляков М. Великая депрессия. Закономерность катастрофы. 1929-1942 – М. Пятый Рим, 2016 г. – 240 с.
  9. Bayer P. Art Deco Architecture. London: Thames & Hudson Ltd, 1992. – 224 с.
  10. Benton C. Art Deco 1910-1939 / Benton C. Benton T., Wood G. – Bulfinch, 2003. – 464 с.
  11. Bouillon J. P. Art Deco 1903-1940 – NY. : Rizzoli, 1989 – 270 с.
  12. Holliday K. E. Ralph Walker: Architect of the Century. – Rizzoli, 2012 – 159 с.
  13. Lesieutre A. The Spirit and Splendour of Art Deco Hardcover, – Castle Books. 1974 – 304 c.
  14. Stern R. A.M. New York 1930: Architecture and Urbanism Between the Two World Wars / Stern R. A.M. Gilmartin G. F. Mellins T. – NY.: Rizzoli, 1994. – 846 с.
  15. Robinson C. Skyscraper Style: Art Deco New York / Robinson C. Haag Bletter R. – NY.: Oxford University Press, 1975. – 224 с.
  16. Weber E. American Art Deco. – JG Press, 2004. – 110 с.
 

 


[1] На рубеже 1920-1930-х на смену классическому ордеру в практику входят каннелированные пилястры, вытянутые, узкие ребра и остроконечные, неоготические формы. Эти приемы призван обобщить термин «ребристый стиль», рассматриваемый как общность архитектурных приемов группы проектов и построек в СССР и США. Ребристость, наряду с уступами и уплощенными рельефами, стала одним из основных архитектурных приемов высотных зданий эпохи ар-деко. Подробнее о «ребристом стиле» см. статью автора [1, С. 56-65]

[2] Так, в парижской Эколь де Боз Ар учились не только создатели вашингтонской неоклассики, но и прославленные мастера ар-деко, в частности, В. Ван Аллен, автор Крайслер билдинг, Дж. Кросс, автор Дженерал Электрик билдинг, и Р. Худ, автор Рокфеллер центра.

[3] Шедеврами аутентичного воспроизведения античной классики стали – Мемориал Линкольна (Г. Бэкон, 1915), здание Верховного Суда США (К. Гилберт, 1935) и постройки архитектурной фирмы Рассела Поупа – здание Национального архива (1935) и Мемориал Джефферсона (1939).

[4] Это – решенные вытянутым антовым ордером без баз и капителей, павильоны выставок в Париже – лестница Ш. Летросне (1925), Дворец колоний (А. Лапрад, 1931), а также выстроенные к выставке 1937 г. дворец Трокадеро, Музей современного искусства и Музей общественных работ (О. Перре, 1937). Первым объектом, использующим геометризованный ордер в Париже, была также работа О. Перре – знаменитый театр на Елисейских полях (1913).

[5] Созданный на стыке неоклассики и ар-деко, ордер 1930-х развивал новации 1910-х – антового ордера танцевального зала в Хеллерау (арх. Г. Тессенов, 1910), здания Германского посольства в Петербурге (арх. П. Беренс, 1911), а также построек Хоффмана (виллы Примавези в Вене, 1913, павильонов в Риме, 1911 и Кельне, 1914). Геометризованный ордер 1910-1930-х, вытянутый и уже лишенный баз и капителей, восходил не столько к греко-римской традиции, но скорее к архаике, аскетизму древнеегипетского храма Хатшепсут, уплощенным каннелированным лопаткам храмов Персиполя, Вавилона, Египта, а также исключительной в своей эстетике римской гробнице Пекаря Эврисака (I в. до н.э.).

[6] В этом состояло отличие неоклассики И.В. Жолтовского в Москве или вашингтонских построек Р. Поупа, многочисленных объектов фирмы Мак Ким, Мид и Уайт – от павильона Германии на парижской выставке 1937 г. (А. Шпеер), стилистика которого стала символом тоталитарной архитектуры.

[7] В 1929 архитектор В. Алшлагер возводит в Чикаго роскошный отель Интер Континенталь, и в его декоративном оформлении очевидны и неоархаические мотивы, и развитие актуальных пластических приемов – осуществленных в Финляндии башен Сааринена и амстердамской биржи Берлаге. Впрочем, в те же годы Алшлагер работал и совершенно аскетично, в 1930-м он создает башню Керью Тоуэр в Цинциннати.

[8] К числу ярко выраженных примеров стиля ар-деко в Вашингтоне можно отнести лишь здание Шекспировской библиотеки (Ф. Крет, 1929) и соседнее здание Джон Адамс билдинг (Д.Лин, 1939), украшенное неоархаическими рельефами Ли Лоури. На стыке стилей были созданы здание Федерального резерва (Ф. Крет, 1935) и аскетичные работы Л. Саймона, в первую очередь, здание Бюро гравировки и печати (1938).

[9] Так, неоклассические фасады грандиозного корпуса Гувера (Л. Эйрес, 1932) и полукруглого корпуса Клинтона (В. Делано, Ч. Олдрич, 1934) оказались стилистически близки к советской послевоенной архитектуре – жилой застройке Ленинграда в районе Большого пр. П.С., Большой Пушкарской ул. и зданию Военно-морской академии, а также работам А.В. Власова на Крещатике в Киеве и др.

[10] «Достичь и превзойти» – так можно сформулировать девиз советских заказчиков и архитекторов 1930-1950-х. И основным соперником и прототипом для отечественной неоклассики и работ И.В. Жолтовского были, как представляется, постройки фирмы «Мак Ким, Мид энд Уайт», застройка 1910-х на Парк авеню в Нью-Йорке и ансамбль Вашингтона. Схожий подход продемонстрировала и архитектура московских высотных зданий. Высотное здание МГУ (240 м) стало ответом неоклассическому небоскребу Терминал Тауэр в Кливленде (235 м, 1926), здание МИД превзошло по высоте неоготические башни – Морган Чайз билдинг в Хьюстене и Фишер билдинг в Детройте.

[11] Этот ансамбль в Чикаго образовали ­- здание Ригли (1922) в стиле замков Луары, Лондон Гаранти энд Эксидент билдинг (1922) и Пьюе Оил билдинг (1927) в неоклассике, здание Чикаго Трибюн (Р. Худ, 1923) и Матер Тоуер (1926) в неоготике, а также 330 дом по Мичиган авеню (1928), Карбон билдинг (1929) и отель Интер Континенталь (1929) в ар-деко.

[12] С подобным консерватизмом было связано неучастие Америки в выставке в Париже 1925 года – устроители со стороны США сочли требования современности и национальной идентичности дизайна для себя невыполнимыми. «Имитации и подделки под старые стили строго запрещены» – так звучало требование, высланное в 1921 г. будущим участникам выставки. [13, С. 178; 10, С. 27, 59]

[13] Строительство Крайслер билдинг (1929-1930) пришлось в Нью-Йорке на интереснейший период в истории небоскребов. И первоначально высота Крайслер билдинг должна была составлять всего 246 м, это позволяло превзойти многолетнего рекодсмена – Вулворт-билдинг (1913, 241 м). Однако в начале 1929 в «гонку за небо» включились проектировщики банка Манхеттен, которые заявили сперва высоту в 256 м, а затем (узнав о новой проектной высоте Крайслер-билдинг в 280 м) еще увеличили отметку своего шпиля до 283 м. Однако и создатели Крайслер-билдинг не собирались уступать высотное превосходство. Шпиль из нержавеющей стали высотой 38 м был тайно собран внутри здания и в октябре 1929 г., только после завершения банка Манхеттен, извлечен и поднят на вершину, монтаж занял всего 1,5 часа (!). В результате общая высота Крайслер-билдинг составила рекордные 318 м. Однако уже в мае 1931 г. высотное лидерство было перехвачено знаменитым небоскребом Эмпайр стейт билдинг (380 м).

Архитектура США XIX — начала XX веков

  

 

 

Всеобщая история архитектуры в 12 томах / Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Научно-исследовательский институт теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры. — Ленинград ; Москва : Издательство литературы по строительству, 1966—1977.

  • Том 10 : Архитектура XIX — начала XX вв. / Под редакцией С. О. Хан-Магомедова (ответственный редактор), П. Н. Максимова, Ю. Ю. Савицкого. — 1972. — 592 с., ил.
    • Глава XIII. Архитектура США / Б. Б. Келлер, Е. К. Иванова. — С. 371—413.

 

 

 

 

—стр. 371—

 

В середине XIX в. в Соединенных Штатах Америки стало более остро, чем в прошлом, ощущаться, что сохранение в южных штатах малопроизводительного рабского труда тормозит экономическое развитие страны. Все возрастающие противоречия между южными штатами и капиталистическим севером привели к Гражданской войне 1861—1865 гг. и победе северян. После окончания этой войны в США начинается стремительное развитие капитализма.

 

Быстрыми темпами растет население страны: к 1880 г. по сравнению с 1800 г. оно выросло в 10 раз и к 1900 г. достигло уже численности 76 млн. человек, причем поток иммигрантов в США продолжал непрерывно возрастать и за последние 30 лет XIX в. составил 14 млн. человек.

 

Рост промышленности происходил такими темпами, какие еще не знала ни одна страна. С 1860 до 1895 г. промышленное производство в США выросло в 7 раз. Уже в 70-х годах США по уровню промышленного производства обогнали Германию и Францию и вышли на второе место в мире после Англии — самой развитой промышленной страны того времени. К середине 90-х годов по выплавке чугуна, производству стали и добыче угля США заняли первое место в мире.

 

В 90-е годы в США началось интенсивное развитие электротехнической, металлообрабатывающей, машиностроительной, текстильной, автомобильной, химической и резиновой промышленности. После введения в эксплуатацию первой электростанции, построенной Эдиссоном в 1882 г., по стране развернулось широкое строительство силовых станций. Быстрый рост выработки электроэнергии способствовал дальнейшему развитию промышленности.

 

Начавшийся после окончания гражданской войны процесс концентрации производства и централизации капитала к концу XIX в. еще более усилился. С 70-х годов во все возрастающей степени объединяется промышленный и банковский капитал. Образуются мощные корпорации, например Вандербильта в железнодорожной промышленности, Рокфеллера — в нефтяной, Карнеги — в стальной и т. п. Одновременно происходит централизация банковского капитала — банки Рокфеллера и Моргана стали крупнейшими в мире. В городах США строятся огромные деловые здания (банков, правлений фирм, контор и т. д.).

 

Превращение США в империалистическую державу сопровождалось периодическими кризисами перепроизводства (1873, 1883, 1893, 1903 гг.), отражавшимися, естественно, и на строительстве. Так, например, работы по восстановлению Чикаго после пожара 1871 г. задержались на несколько лет из-за кризиса 1873 г. Большое значение для судеб американской архитектуры имел кризис 1893 г., вызвавший перерыв в строительстве и отрицательно повлиявший на дальнейшее развитие архитектуры США.

 

Строительство в США было неразрывно связано с общим экономическим развитием страны. Быстрый рост промышленности и торговли требовал прокладки дорог. К 1860 г. протяженность железных дорог в США — 45 тыс. км — равнялась половине

 

 

—стр. 372—

 

протяженности мировой железнодорожной сети. Увеличение протяженности железных дорог в стране в течение последнего 30-летия XIX в. еще на 223 тыс. км повлекло за собой строительство огромного числа инженерных сооружений (мостов, виадуков, эстакад, вокзалов, складов и т. д.).

 

Особенностью строительства США второй половины XIX — начала XX вв. являлся его беспрецедентный размах. Одновременно сооружались в большом количестве промышленные здания, гидроэлектростанции, железнодорожные мосты, шоссейные дороги, тоннели, элеваторы, торговые, общественные и жилые здания.

 

Совокупность специфических условий, сложившихся в Соединенных Штатах в XIX в., таких, как необходимость быстрого освоения обширных территорий, высокие темпы развития промышленности, обилие строительных материалов при постоянной нехватке квалифицированных рабочих рук и др., придала американскому строительству ряд характерных черт.

 

Огромный объем и быстрые темпы работ во всей стране стимулировали стандартизацию и механизацию строительного производства, поиски эффективных методов работ, высокий уровень техники и организации строительного процесса. Новые технические идеи и патенты, ускорявшие или упрощавшие производство, находили быстрое применение. Техника широко внедрялась в строительство.

 

Уровень организации строительства США был выше, чем в других странах. Здесь применялись методы монтажа в сочетании с механизацией. Подъем крупных элементов производился дерриками и башенными кранами, использовались паровые машины и пневматика. Любая рационализация, направленная на сокращение ручного труда, получала быстрое признание, так как для США уже в XIX в. был характерен разрыв между высокой стоимостью труда и относительной дешевизной материалов (по сравнению, например, с Европой).

 

Однако американские строители, проявившие себя изобретательными инженерами-практиками, долгое время предпочитали строить, пользуясь старым опытом и сложившимися правилами, пренебрегая теорией. Лишь в конце XIX в., когда в США появилась необходимость в строительстве крупных и сложных сооружений, им пришлось расстаться с традиционным эмпирическим подходом к строительству. Возрастает интерес к работам европейских инженеров, посвященным расчетам новых конструкций, которые широко публиковались на страницах американских технических журналов.

 

В связи с активизацией строительства после окончания гражданской войны резко увеличилась потребность в архитекторах, был создан ряд архитектурных факультетов при университетах (в Массачусетском в 1866 г., Иллинойском в 1876 г., Колумбийском в 1883 г. и Гарвардском в 1890 г.).

 

Как и в европейских странах, в архитектуре США в это время происходило ослабление традиций архитектуры классицизма. Архитекторы широко использовали различные стили прошлого, часто в эклектическом смешении.

 

В то же время большой объем строительства вызвал к жизни появление самостоятельной профессии инженера-строителя. Инженеры возводили не только промышленные сооружения, но также и гражданские здания, причем не ставили перед собой даже самых элементарных эстетических задач.

 

Поляризация основных сторон архитектурно-строительной профессии, характерная в это время и для европейских стран, приобрела в США особенно явственные формы.

 

Вместе с тем именно в США сформировалось в рассматриваемый период направление архитектуры — Чикагская школа, в которой обе эти профессии впервые выступили в органическом единстве.

 

Взгляды теоретиков Чикагской школы были близки идеалам представителей демократических кругов.

 

Однако в целом демократические идеалы нашли мало отражения в архитектуре США.

 

* * *

 

К середине XIX в. в Соединенных Штатах Америки развернулось интенсивное строительство жилых, торговых и общественных зданий в городах, промышленных объектов и мостов, а также построек в сельскохозяйственных районах страны. Основными материалами для строительства были естественный камень, кирпич, древесина и сравнительно недавно вошедшие в употребление чугун и сварочное железо.

 

 

—стр. 373—

 

Подавляющее большинство зданий строилось в это время традиционным способом из кирпича. Малоэтажные жилые дома в основном строились из дерева. Однако, так как осваиваемые во второй половине XIX в. районы были преимущественно безлесные, то получила широкое распространение конструкция, требующая минимального расхода древесины, так называемый «балун фрейм» — воздушный каркас (рис. 1). Ее распространению способствовало и то, что к этому времени уже было широко развито механическое лесопиление и производство гвоздей на станках.

 

 

1. Деревянный каркас «балун фрейм»

 

 

Этой конструкции суждено было сыграть важную роль в освоении новых земель и в быстром росте городов, возникавших на торговых путях и вблизи начинающих развиваться промышленных центров.

 

Древесина широко использовалась и в качестве материала для изготовления тонких пластин «шинглс» (гонт). Они шли в основном для кровель, а иногда применялись в качестве облицовки стен в домах так называемого «гонтового стиля».

 

Наибольший прогресс в области развития и применения новых конструкций наблюдался в мостостроении.

 

В середине XIX в. на территории США интенсивно строились железнодорожные мосты. Многие из них сначала имели небольшие пролеты и поэтому в основном сооружались из дерева. Таковы распространенные сначала многорешетчатые фермы, запатентованные И. Тауном (рис. 2).

 

 

2. Мостовая ферма Тауна

 

 

Во второй половине XIX в. самой распространенной в США стала ферма Гау. Ее применяли не только в малых мостах, но и в эстакадах, например деревянной железнодорожной эстакаде, построенной близ Нью-Йорка в 1852 г., с высотой деревянных опор 79,5 м и длиной ферм 17 м (рис. 3). Фермы Гау не утеряли популярности и в начале XX в.

 

В 1847 и 1850 гг. без предварительного расчета и понимания работы конструкции и материала в США была сделана попытка заменить деревянные элементы в мостах Гау металлическими. В результате произошли аварии. Администрация железной дороги сделала вывод о непригодности применения железа в мостах вообще. Было отдано распоряжение разобрать действующие железные мосты и заменить их деревянными.

 

 

3. Деревянная железнодорожная эстакада с 17-м фермами Гау близ Нью-Йорка

 

 

В это время в США часто считалось выгоднее и надежнее поручить строителю-практику возведение моста уже проверенной конструкции (с заведомым перерасходом материала), чем приглашать специалиста, умеющего рассчитать его. Такой чи-

 

 

—стр. 374—

 

сто эмпирический подход к строительству приводил к огромному количеству обрушений железнодорожных мостов под воздействием неучтенных динамических нагрузок от поездов или стихийных бедствий. Особенно большое число катастроф вызывало низкое качество железа, производившегося в то время в США. Только в 1901 г. сенат США принял закон об организации Национального бюро стандартов и испытаний ма-

 

 

4. Висячий мост через р. Огайо в Виллинге пролетом 308 м, 1849 г. Чарльз Эллет

 

 

5. Висячий мост через р. Ниагару, 1851—1855 гг. Джон Реблинг

 

 

—стр. 375—

 

6. Бруклинский мост в Нью-Йорке, 1867—1883 гг. Джон и Вашингтон Реблинг

 

 

—стр. 376—

 

териалов, в то время как в ряде европейских стран (Германии, Англии, России и Австро-Венгрии) подобные бюро к тому времени уже функционировали.

 

 

7. Нью-Йорк. Надземная дорога, 1869 г.

 

 

Развитие конструкций металлических мостов в США (так же, как и в Европе) шло по нескольким направлениям. Кроме мостов с пролетным строением из ферм строились также арочные и висячие мосты, скоро ставшие традиционными. Наиболее интересными из них были арочный мост через Миссисипи близ Сент Луиса и висячие мосты на Ниагаре и Бруклинский через Ист-Ривер в Нью-Йорке.

 

Строитель моста через Миссисипи — Джеймс Идз, талантливый изобретатель-самоучка, использовал при его возведении ряд собственных изобретений, в частности водолазный колокол и отсасывающий пневматический насос. Он применил хромистую сталь вместо железа и произвел монтаж элементов арок без лесов способом симметричной консольной навески. Пролетное строение моста несло в нижнем уровне две железнодорожные колеи, а в верхнем — шоссейную дорогу.

 

Пионером строительства висячих мостов в США был географ и строитель Чарльз Эллет. Ему принадлежит мост с проволочными тросами пролетом 109 м (1842) в Филадельфии и висячий мост через р. Огайо в Биллинге (Зап. Виргиния) пролетом 308 м (1849, рис. 4). В 1948 г. Эллет построил висячий мост через р. Ниагару близ водопада пролетом 235 м, шириной 9 м.

 

Автором построенного здесь же в 1851—1855 гг. первого в мире висячего железнодорожного моста через Ниагару (рис. 5) был уроженец Тюрингии Джон А. Реблинг, получивший высшее образование в Берлине.

 

Крупнейшим достижением Джона Реблинга и его сына Вашингтона Реблинга является уже упомянутый знаменитый Бруклинский мост через р. Ист-Ривер в Нью-Йорке, начатый строительством в 1867 г. (рис. 6).

 

Окончание сооружения Бруклинского моста в 1883 г. знаменовало большую победу всего американского строительства. Масштаб этого сооружения значительно превышал все, что было построено ранее (длина центрального пролета 486,5 м, боковых пролетов 283,7 м, ширина проезжей части 26 м, высота пилонов над уровнем воды 83 м, глубина заложения фундамента со стороны Бруклина 24 м).

 

Вслед за Бруклинским мостом в США было возведено много других висячих мостов, и все они в той или иной мере связаны с этим своим предшественником.

 

Некоторые из построенных в конце XIX — начале XX вв. мостов обладали значительными эстетическими качествами и выделялись этим среди огромного числа сооружавшихся в то время мостов.

 

 

8. Вашингтон. Схема конструкции купола Капитолия, 1856—1864 гг. Т. Уолтер, М. Мейгс, А. Шенборн

 

 

Передовое в техническом отношении мо-

 

 

—стр. 377—

 

стостроение значительно влияло на промышленное и гражданское строительство.

 

В середине XIX в. специальных типов производственных зданий в США фактически не существовало. Для промышленных нужд сооружались и приспосабливались обыкновенные деревянные или кирпичные дома. Междуэтажные перекрытия фабрик, высота которых доходила иногда до пяти этажей, выполнялись из деревянных балок, опиравшихся на наружные стены и внутренние деревянные стойки. Покрытия зданий имели конструкции в виде простейших треугольных бревенчатых, а позднее железных ферм. Снаружи здания обшивались тесом, обычно в горизонтальном направлении. В связи с пожарами на фабриках наружные стены все чаще стали возводить из кирпича или естественного камня.

 

Чугунные колонны проникали в строительство США медленно, так как качество чугуна в середине XIX в. в стране было настолько нестандартным, что он не вызывал доверия у строителей. Позднее получили распространение составные колонны из четырех сегментов сварочного железа. Такие колонны в сочетании с железными балками и плитами несли настилы пешеходных переходов над Бродвеем, сооруженных в 1868 г. , и применялись также в опорах надземной железной дороги, появившейся в Нью-Йорке в 1869 г. (рис. 7).

 

В конце XIX — начале XX вв. промышленные здания строили либо с металлическими колоннами и балками, либо с колоннами, которые несли фермы. Как правило, фермы опирались на колоны не шарнирно, а закреплялись к ним жестко верхним и нижним поясом, образуя раму.

 

В начале XX в. во многих случаях производилась замена старых ферм на более легкие с шарнирами в опорных узлах.

 

Быстрое развитие получили специальные виды металлических сооружений, таких, как резервуары больших емкостей, газгольдеры, доменные печи, кауперы и т. п. Особое место в строительстве принадлежало элеваторам, которые появились в США раньше, чем в других странах, — в 1840—1850 гг. Сначала это были небольшие сооружения из дерева и кирпича, потом их стали строить из металла и железобетона. Интенсивное строительство элеваторов относится к 60-м годам XIX в:, когда большое число их возводилось в западных штатах вдоль линий железных дорог. К концу 80-х годов в США было уже 2 тыс. элеваторов, а к 1914 г. их насчитывалось уже свыше 16 тыс.

 

Металлические конструкции, хотя и медленно (в зависимости от наличия в данном районе металлургических заводов и от стоимости перевозки готовых изделий), проникали в строительство общественных зданий.

 

Чугунные и железные элементы применялись в зданиях торговых галерей, крытых остекленной кровлей, которую обычно несли чугунные колонны. Иногда стеклянным сводом в чугунной оправе перекрывались внутренние помещения крупных отелей и торговых домов.

 

Металлические элементы были применены и при реконструкции и расширении здания Капитолия в Вашингтоне в 1856—1864 гг. (построено в 1829 г. по проекту В. Торнтона, Б. Латроба и Ч. Балфинча). Наибольшую сложность здесь представляла замена деревянного купола металлическим (единственным примером осуществленного металлического купола был в то время купол Исаакиевского собора в Петербурге). Арх. Томас Уолтер совместно с инженерами Монгомери Мейгсом и Августом Шенборном создали несущие конструкции нового купола Капитолия из двух типов чугунных ферм — серповидных, верхний пояс которых имел кривизну, соответствующую кривизне купола, и опорных с параллельными поясами, расположенных меридионально и установленных на чугунные колонны (рис. 8).

 

Распространенные в 60—70-х годах железо-чугунные стропильные фермы были громоздки и трудоемки. К концу XIX в. их сменили конструкции, являвшиеся в большинстве повторением уже осуществленных в Европе схем. Так, главное здание Всемирной Колумбийской выставки в Чикаго (1893) было перекрыто аркой пролетом 113,2 м (при длине здания 386,7 м) по типу трехшарнирной решетчатой арки галереи машин Всемирной выставки 1889 г. в Париже (пролетом 110,6 м).

 

Получили также распространение металлические купола типа Шведлера (Германия), состоящие из расположенных радиально плоских арок или ферм, перекрывающих многоугольные или круглые в плане здания, как это, например, было сде-

 

 

—стр. 378—

 

лано на той же Колумбийской выставке (рис. 9).

 

 

 

9. Конструкции павильонов Всемирной Колумбийской выставки, 1893 г.

 

 

Наиболее ранние примеры использования металла в строительстве жилых и конторских зданий связаны с именами двух американских строителей — Джеймса Богардуса и Даниэля Баджера, владельцев чугунолитейных мастерских.

 

Все несущие элементы зданий, построенных Баджером и Богардусом, были из чугуна. Вместо наружных кирпичных стен нагрузку от междуэтажных перекрытий воспринимали чугунные колонны и балки. Таким образом, кирпич в наружных стенах из несущего элемента превратился в заполнение. В конструкциях этих зданий можно видеть раннее проявление будущей каркасной системы. Баджер и Богардус применили чугун не только внутри зданий, но и вынесли его на фасады, и строительство велось фактически индустриальным методом. Высота их зданий доходила до 6—10 этажей.

 

Один из первых таких домов, который Богардус возвел в Нью-Йорке в 1848—1849 гг., спустя 10 лет (при расширении улицы) был просто разобран по болтам, что подтверждает его фактическую сборность. Однако здания этой конструкции строились единицами. Гораздо чаще чугунные элементы сочетались с деревянными балками междуэтажных перекрытий или с кирпичными стенами — наружными и внутренними, на которые передавалась нагрузка от перекрытий и кровли.

 

Баджер и Богардус строили новые помещения складов, контор, крупные торго-

 

 

—стр. 379—

 

вые здания, которые сдавались в наем отдельным фирмам, и универсальные магазины. В годы «золотой лихорадки» Богардус поставлял в Калифорнию сборные одноквартирные дома. Баджер строил промышленные сооружения, среди которых было первое зернохранилище из металла (6-этажное с мансардой, оконченное в 1865 г.).

 

Одним из крупнейших зданий с чугунным фасадом, построенным в Нью-Йорке по системе Богардуса, был универсальный магазин Стюарда (позже. Ванамейка) арх. Д. Келлума (1860), сгоревший в 1956 г. Его конструкции — чугунные балки кровли, перекрытия, а также колонны — передавали нагрузку непосредственно на каменные фундаменты (рис. 10).

 

Здания с чугунными фасадами между 40-ми и 80-ми годами строились в большом числе в различных городах США. Например, в центре Манхэттена в Нью-Йорке на некоторых улицах такие здания стояли рядами. Авторы их в большинстве случаев остались безымянными, причем нередко это были не архитекторы, а владельцы литейных мастерских и заводов.

 

К 70-м годам относится начало строительства в США многоэтажных конторских зданий, так называемых небоскребов, вызванное чрезвычайно возросшей в результате развития промышленности и торговли стоимостью земельных участков в деловых центрах городов.

 

Важной предпосылкой для возникновения такого рода зданий было изобретение в 1853 г. Э. Отисом парового лифта, предназначавшегося сначала для подъема грузов, а затем использованного и для подъема людей. Первый пассажирский лифт был оборудован и установлен в Нью-Йорке в 1857 г. в новом здании 5-этажного универсального магазина на углу Бродвея и Брум-стрит, построенном из чугунных элементов фирмы Баджера по проекту арх. Джона П. Гейнора.

 

В Чикаго литейные мастерские, где изготовлялись строительные элементы и детали чугунных фасадов, появились позже, чем в Нью-Йорке, хотя в 60-х годах этот город уже стал центром всего сельского хозяйства Среднего Запада и к 1865 г. там были построены знаменитые чикагские бойни.

 

В годы, предшествовавшие Большому пожару в Чикаго (1871), 90% строений города — жилые дома, склады зерна и других товаров, вокзальные помещения и пр. — были деревянными. Торговые и городские административные здания имели преимущественно кирпичные стены, деревянные перекрытия по открытым чугунным колоннам, иногда по балкам из сварочного железа. Во время пожара этот металл расплавился и потек, сжигая то, что еще не было охвачено пламенем. Огнестойким оказалось лишь здание Никсона, между балками которого были сделаны кирпичные сводики, причем железные балки перекрытий были защищены 25-мм слоем бетона (что являлось тогда новинкой).

 

После пожара Чикаго стал очень быстро отстраиваться. В строительстве использовались все возможности, предоставляемые уровнем техники того времени, по-новому и смело решались конструктивные и архитектурные проблемы.

 

Строительство в Чикаго в первые годы после пожара отличалось в основном тем, что конструкции зданий делались огнестойкими: наружные стены чаще всего выполнялись из естественного камня или кирпича, а чугунные колонны внутри здания изолировались обмазками и керамическими плитками, междуэтажные перекрытия делали из кирпичных или керамических сводиков по чугунным или железным балкам.

 

Отличительной особенностью новых зданий была их относительно большая высота. Однако традиционные несущие кирпичные стены лимитировали этажность зданий. Самым высоким кирпичным зданием был 16-этажный Монаднок-билдинг. Оно было построено в 1889—1891 гг. архитекторами Д. Бернхэмом и Д. У. Рутом. Толщина стен его нижнего этажа равнялась 180 см.

 

С конца 70-х годов в Чикаго начали строить здания, несущая конструкция которых представляла собой почти полный металлический каркас. Такая конструкция была впервые осуществлена при строительстве первого здания фирмы «Лейтер» (1879, арх. Уильям ле Барон Дженни). В 1885 г. им же был сооружен дом Страховой компании, который при разборке в 1931 г. был признан авторитетной комиссией в США примером прототипа современных домов с полным металлическим каркасом. Нижние шесть этажей этого здания имели каркас из чугунных облицованных кирпичом колонн, оконные перемычки и балки его бы-

 

 

—стр. 380—

 

ли из сварочного железа, а верхние три этажа имели стальной каркас (это было первым случаем применения стали в гражданском строительстве).

 

 

10. Здание магазина, построенного по системе Богардуса в 1860 г. Д. Келлум

 

 

Стойки каркаса при большом шаге открывали возможность создания свободного плана. Увеличение площади остекления улучшало внутреннюю освещенность, была достигнута экономия в стоимости материалов. Все это, а главное быстрота сборки металлических элементов многоэтажных каркасов, имело огромное значение в эти годы бурного расцвета экономики США. Если в более ранний период каркасы Богардуса не могли получить большого распространения, так как они в какой-то степени опередили потребность в них, то в конце 80-х годов металлический каркас получил широкое распространение, что сказалось впоследствии на архитектурном облике американских городов.

 

К 1890 г., постепенно изменяясь, окончательно сложился тип наиболее совершенной для своего времени конструкции многоэтажного здания. Это были собранные на заклепках металлические каркасы с крупным шагом колонн и с несгораемыми междуэтажными перекрытиями из керамических пустотелых элементов (рис. 11). Таких зданий в эти годы в Чикаго возводилось много и в своих основных чертах они были стандартны.

 

 

11. Деталь узла каркаса и междуэтажного перекрытия. В. Б. Дженни

 

 

В элементах каркасов железо все чаще заменяли сталью. Для колонн вместо чугуна употребляли железо и сталь, в 1890 г. чугунные колонны были запрещены для зданий высотой более 16 этажей, а в начале XX в. чугунные колонны совершенно вышли из употребления.

 

Свое наиболее полное и последовательное выражение металлический каркас XIX в. нашел в Чикаго в Рилаенс-билдинг (1890, арх. Бернхэм). Небольшая площадь застройки (21×30 м) при значительной высоте здания потребовала создания особенно жесткого каркаса и мощных ветровых связей. Поэтому сборные элементы колонн были запроектированы двойной высоты (на два этажа), а наружный ряд их был связан между собой высокими составными балками со сплошными и решетчатыми стенками. Весь каркас этого здания выполнен из стали. Увеличение монтажной высоты колонн позволило произвести сборку десяти этажей каркаса всего за 15 дней.

 

На острове Манхэттен, где был сосредоточен деловой центр не только Нью-Йорка, но и всей страны, стоимость земельных участков непрерывно возрастала, что вызвало большую плотность застройки и увеличение высоты зданий. Однако строители Нью-Йорка в конце XIX в. в техническом отношении отставали от Чикаго; они придерживались апробированных конструктивных решений и в основном консервативных методов строительства. Так, на протяжении 25 лет, начиная с 1865 г., почти все здания в Нью-Йорке, так же как и в других городах США (кроме Чикаго), строились с на-

 

 

—стр. 381—

 

ружными (а часто и внутренними) стенами из кирпича. Если внутри здания применялись чугунные колонны, то междуэтажные перекрытия выполнялись из кирпичных сводиков. Если же перекрытия делали по чугунным или железным балкам, то вместо металлических колонн их опирали на кирпичные перегородки.

 

Начало строительства нью-йоркских небоскребов относится к 70-м годам XIX в.

 

Первое полностью каркасное здание появилось в Нью-Йорке только в 1889 г. (на четыре года позже каркасного здания Дженни в Чикаго). Постройке этого здания предшествовала сборка в Нью-Йорке статуи Свободы, подаренной Францией. Конструкция статуи работы скульптора Фредерика Бартольди (высотой 46 м) представляла собой стальной каркас, обшитый листовой медью. Автором его был выдающийся инж. XIX в. Густав Эйфель. Каркас статуи Свободы убедил американских строителей, что для гражданских сооружений при большой высоте следует применять сталь (материал, который до тех пор в США использовали только в мостах), а также показал такую систему связей, которая способна воспринимать большие ветровые нагрузки (рис. 12).

 

 

12. Каркас статуи Свободы. Г. Эйфель,
Ф. Бартольди

 

 

В 1893—1894 гг. в Нью-Йорке было закончено 106-метровое здание страхового общества «Манхэттен» высотой 18 этажей с завершающей его 8-этажной башней. Архитекторами его были Ф. Кимбел и Томпсон, инж. Чарльз Браун. По конструкции это был первый нью-йоркский небоскреб. За ним последовали другие, строители которых стремились установить новый рекорд высоты в целях рекламы возводившей его фирмы. Так, высота здания Сен-Поль достигла 26 этажей, а здание Парк Роу имело 30 этажей (1893). В 1905—1907 гг. рекорд в 47 этажей был поставлен небоскребом Зингера (арх. Эрнст Флэгг). Этот рекорд в 1909 г. был превзойден зданием страховой компании «Метрополитен» высотой 50 этажей (арх. Николас Ле Бран и сыновья).

 

Наиболее полно и характерно черты американского небоскреба этого периода выразились в знаменитом небоскребе фирмы «Вулворт».

 

Это было 55-этажное здание, построенное в 1910—1913 гг. по проекту арх. Касса Джильберта и инженерной конторы Гунвальд Аус. Высота его до верха флагштока равна 231,2 м. Основной инженерной проблемой при строительстве этого здания было восприятие большой горизонтальной нагрузки от ветра и огромной вертикальной нагрузки от веса самого здания. Стальные колонны небоскреба — составные, на заклепках и такого крупного сечения, какое еще не встречалось прежде. Для восприятия ветровой нагрузки были применены все известные тогда типы ветровых связей — диагонали в плоскости перекрытий, раскосы на пересечениях главных элементов и жесткие порталы в каждом этаже.

 

Во второй половине XIX в. в строительство США вошел новый строительный материал — железобетон. Искусственные камни, как в то время называли бетонные блоки, получили довольно значительное распространение после пожара 1871 г. в Чикаго. Увеличению производства бетонных элементов способствовало появление в 1875 г. шлаковых и зольных цементов.

 

В США изготовление портландцемента началось лишь в 1871 г., до того он импортировался из Англии. Поэтому развитие цементной промышленности в США началось с опозданием по сравнению с Европой примерно на четверть века, но уже в 1890—1900 гг. США по производству цемента вышли на первое место в мире.

 

 

—стр. 382—

 

Большая роль во внедрении железобетона в строительство США принадлежит Эрнсту Ренсому, специалисту в области бетонов, приехавшему из Англии и основавшему фирму в Сан-Франциско. В этом районе на Тихоокеанском побережье, где не было своей металлургической базы, открывалось больше возможностей для применения железобетона. Однако фирме вплоть до 90-х годов не удавалось получить крупных заказов, и она ограничивалась возведением отдельных перекрытий, иногда складов или небольших производственных зданий.

 

К 90-м годам железобетон стали использовать смелее и чаще, а в первом десятилетии XX в. началось уже стремительное развитие железобетонных конструкций. В 1899 г. в Миннеаполисе был сооружен первый элеватор из железобетона. В 1902 г. фирма Ренсома построила из железобетона производственные здания завода Келли и Джонса в Гринсбурге (шт. Пенсильвания). В 1903—1905 гг. был создан один из первых крупных промышленных комплексов в железобетоне — завод обувных станков в Беверлей (шт. Массачусетс). Из железобетона здесь построены машиностроительные цехи, кузница, литейная, склады. Конструкция 4-этажных корпусов состояла из четырех рядов колонн прямоугольного сечения с ребристыми перекрытиями.

 

Аналогичные железобетонные каркасы применялись в эти же годы для гражданских зданий, причем колонны наружных стен часто облицовывались кирпичной или каменной кладкой.

 

В начале XX в. железобетон интенсивно входит в строительство многоэтажных жилых и коммерческих зданий. Самым высоким многоэтажным зданием с железобетонным каркасом был законченный в 1903 г. в г. Цинциннати 17-этажный Ингальс-билдинг (архитекторы Эльцнер и Андерсон) (рис. 13).

 

 

13. Цинциннати. Ингальс-билдинг — 17-этажное здание с железобетонным каркасом, 1903 г. Эльцнер и Андерсон. Общий вид

 

 

Помимо общепринятых конструкций — колонн, балок, перекрытий, консолей, ферм, арок — железобетон в эти годы использовали также для вошедших в моду декоративных куполов, башен, сводов, как, например, в отеле Мальборо-Бленхейм в Атлантик-сити (рис. 14, 1905, архитекторы Д. Прайс и Мак Ленаан, инж. Кан).

 

В 1917—1918 гг. в Сан-Франциско был возведен Холиди-билдинг, явившийся провозвестником будущих стеклянных стен американских небоскребов. Арх. Виллис Полк — представитель чикагской фирмы «Бэрнхем», выдвинув плиту перекрытия на 90 см за осевую линию колонн, полностью остеклил наружную стену 10-этажного здания, впервые в США осуществив стену-экран (рис. 15).

 

В начале XX в. (1903—1913) в Нью-Йорке производились сложнейшие работы по строительству вокзалов — Пенсильванского и Гранд Централ (рис. 16). В самом центре города, на острове Манхэттен, решено было соединить линии всех сходящихся к Нью-Йорку железных дорог. Под землей в двух подземных ярусах прокладывались тоннели для нескольких десятков путей железной дороги, частично проходивших под руслами рек — Гудзона и Ист-Ривер и сквозь гору.

 

 

—стр. 383—

 

Достижения техники и организация строительства США в начале XX в. достигли весьма высокого уровня.

 

 

14. Атлантик-сити. Отель Мальборо-Бленхейм. Д. Прайс, Мак-Ленаан, Кан. Общий вид, 1905 г.

 

 

Для градостроительства США в рассматриваемый период характерны, с одной стороны, резкое возрастание его интенсивности, как результат развития промышленности и железнодорожного транспорта, с другой — столь же резкое снижение его качественного уровня, так как теперь оно почти полностью оказалось во власти дельцов — спекулянтов недвижимостью. Ряды одинаковых сблокированных домов вдоль унылых, расположенных по прямоугольной схеме улиц — таков обычный облик американских городов, возникших во второй половине XIX в., особенно в 70—80-х годах, на которые приходился строительный бум.

 

 

15. Сан-Франциско. Холиди-билдинг. Первая стена-экран из стекла, 1917 г. В. Полк. Общий вид

 

 

 

Основной областью, где деятельность строительного бизнеса получила особенно широкое распространение и привела к наиболее плачевным результатам, было строительство так называемых «железнодорожных городов», сооружавшихся железнодорожными компаниями. Таковы, например, 33 города в штате Иллинойс (Маттун, Мантено, Онарга и др.), которые построены все по одной схеме с одинаковой шириной улиц и размером кварталов (блоков). Главенствующая роль в этих городах принадлежала железной дороге, проходящей по территории города (рис. 17). Одним из немногих исключений был город Колорадо Спрингс (штат Колорадо) с диагональными улицами и предусмотренными в плане

 

 

—стр. 384—

 

города участками для общественных зданий.

 

 

16. Нью-Йорк. Железнодорожный вокзал Гранд Централ. Разрез

 

 

В Южной Калифорнии, куда железная дорога была проложена несколько позднее, что совпало по времени с «золотой лихорадкой», строительный ажиотаж бушевал с особенной силой. Центрами его были города Лос-Анджелес, Санта-Барбара и Сан-Диего. Здесь строилось множество городов, в основе которых лежала все та же прямоугольная схема. Исключения составляли Глендейл, Бербанк, Монравия и др., где были предусмотрены парки и общественные здания.

 

 

17. Типовая планировка городов штата Иллинойс

 

 

Развитие промышленности было определяющим фактором в градостроительной активности США. В отличие от первой половины XIX в., когда ведущей отраслью промышленности была концентрировавшаяся в Новой Англии текстильная промышленность, которая породила многие промышленные города (Лоуэлл и др.), в 70-х годах и позднее эта градообразующая роль перешла к тяжелой промышленности, распространившейся на Среднем Западе, где развились такие крупнейшие центры, как Чикаго.

 

Градостроительная деятельность, связанная с промышленностью, развивалась в двух основных направлениях. Первым было расширение уже существующих городов, на периферии которых строились крупные заводы. В связи с ними возникали рабочие поселки. Они проектировались инженерами и застраивались спекулянтами недвижимостью. Облик этих поселков был такой же, как и «железнодорожных городов». Таковы, например, Хомстед, построенный в связи с бессемеровским заводом близ Питтс-

 

 

—стр. 385—

 

бурга, Олтон, и Гранит-сити близ Сент-Луиса.

 

Другое направление — строительство новых жилых образований вдали от уже существующих городов, так называемых «компани-таунз». Эти городки создавались по инициативе самих владельцев промышленных предприятий, которых вынуждала к этому растущая активность рабочих. В некоторых случаях создавался комплексный проект, включающий наряду с нестандартной планировкой жилые дома разных типов и общественные здания (примером может служить г. Пульман на берегу оз. Калумет, штат Иллинойс, который проектировали архитекторы Бимен и Баррет по заказу владельца завода спальных вагонов в 1885 г. (рис. 18). Иногда владельцы заказывали проект планировки, но затем предоставляли отдельным владельцам право застройки, и тогда город терял свою специфику (Гэри в штате Индиана, начало XX в.).

 

 

18. Пульман. План. Бимен и Баррет

 

 

В ряде случаев города возникали и в результате деятельности различных социальных утопистов-реформаторов и религиозных сект. Так, например, активную градостроительную деятельность развивали мормоны, построившие в 1850 г. на берегу озера Солт Лейк город, которому они дали то же название.

 

Планировка американских городов, начиная с первых десятилетий XIX в. (когда это было предписано в отношении Нью-Йорка), осуществлялась, за редкими исключениями, по прямоугольной схеме. Таков план Чикаго, который начал интенсивно развиваться после того, как была построена железная дорога, т. е. в 50-е годы. В плане Нью-Йорка сетка улиц состоит из небольшого числа протяженных «авеню», идущих в направлении север-юг, и пересекающих их под прямым углом в направлении запад-восток многочисленных «стритов». Лишь старая часть Нью-Йорка — Гринвич-вилледж и главная улица Бродвей — составляют исключение. Бродвей пересекает Манхеттен по диагонали и образует в местах пересечений с регулярной сеткой улиц ряд площадей и скверов разнообразной конфигурации.

 

 

19. Сан-Франциско. Проект реконструкции центра, 1905 г. Бернхэм

 

 

Перелом в этой традиции наступил после Всемирной Колумбийской выставки в Чикаго (1893), планировка которой повторяла классицистические образцы с их осевым построением и большими перспективами. Этот принцип планировки оказал определенное влияние на реконструкцию центра Вашингтона (начало XX в.).

 

 

—стр. 386—

 

Специальная комиссия, в которой участвовали архитекторы Бернхэм, Мак Ким и др., разработала проект, предусматривавший упорядочение огромной эспланады Мэлл. Создание новых аллей со статуями преследовало цель создать единую ось между монументом Вашингтону и центром здания Капитолия. Эспланада Мэлл была продолжена до р. Потомак; железная дорога, пересекавшая ее, была снята, а строительство вокзала перенесено на другое место, и т. д.

 

Эти работы положили начало новому движению в градостроительстве США, получившему название «за красоту городов». Бернхэмом и другими архитекторами были разработаны проекты реконструкции ряда американских городов — Сан-Франциско (рис. 19), Кливленда, Чикаго — с целью создания в них парадных центров репрезентативного характера. Все эти проекты носили отвлеченный характер, были нереальны. Они создавались по инициативе отдельных влиятельных горожан, рассчитывавших на то, что городские власти откликнутся на их инициативу, однако этого не произошло. Проекты не были осуществлены, за единственным исключением проекта реконструкции центра Чикаго (1907—1909, арх. Бернхэм), который был несколько ближе к жизни (например, в нем учитывались транспортные проблемы), но и этот проект был осуществлен лишь частично.

 

Движение «за красоту города» находилось в вопиющем противоречии с фактическим положением вещей; города росли хаотично с огромной быстротой, при этом не учитывалось, что уже строилось значительное число небоскребов, в связи с чем катастрофически возрастала плотность жилых кварталов.

 

Ухудшение санитарно-гигиенических условий в городах, что в свою очередь было связано со случайным размещением промышленности, сокращением зеленых насаждений и увеличением плотности жилых кварталов, вынуждало состоятельных горожан покидать старые районы города. И хотя во второй половине XIX в. в южной части Манхеттена и сохранялся деловой центр города, богатые нью-йоркцы во все возрастающем числе стали переселяться к северу — в район Центрального парка, а покинутые районы заселялись менее обеспеченными жителями. Если в середине XIX в. Гринвич-вилледж был наиболее фешенебельным районом Нью-Йорка, то в 1900 г. здесь обосновывались художники и поэты, по разным причинам не завоевавшие признания и соответственно материального благополучия. Иногда же такие кварталы превращались в трущобные районы, как, например, заселенный беднейшими иммигрантами Нижний Истсайд.

 

Наконец, стала явной необходимость внести некоторый порядок в градостроительную практику. Разработанный так называемый «закон о зонировании», принятый для Нью-Йорка в 1916 г., должен был определять характер застройки: высоту зданий (в соответствии с шириной улицы), их размещение и т. д.

 

В этом и подобных ему законодательных актах было зафиксировано реально существующее неблагополучное положение в области градостроительства. Практическое значение этих документов часто сводилось на нет условиями капиталистического города, хотя они и сыграли определенную регулирующую роль.

 

Характерной особенностью американского массового жилищного строительства рассматриваемого периода является его неоднородность: если малоэтажное строительство, имевшее длительную традицию с колониальных времен, обладало рядом достоинств и предоставляло обитателям индивидуальных домов достаточно удобств, то этого нельзя сказать о многоэтажных домах с дешевыми квартирами для сдачи внаем. Эти дома, которые начали строить в Нью-Йорке с 30-х годов, занимали участки размером 7,6×30,5 м при высоте 5—7 этажей. В квартирах лишь две комнаты были обращены окнами на улицу, остальные выходили в световой колодец (расстояние от стены до стены не более 3 м). Многие внутренние помещения были полностью лишены окон. Иногда отсутствующие окна заменялись вентиляционными шахтами. Уборные размещались на лестничных площадках для обслуживания нескольких квартир.

 

Такие дома, фактически представлявшие собой трущобы, строились и в последующие 40 лет. Основную массу жильцов этих домов составляли негры и иммигранты.

 

С 70-х годов началось строительство многоквартирных домов несколько улучшенного типа, так называемых «домов по старым правилам». Между ними обычно

 

 

—стр. 387—

 

размещался небольшой внутренний двор. Эти дома, узкие и вдающиеся далеко в глубь участка, также являлись примером чрезвычайно низкого качества жилой застройки. Ими было застроено много улиц в различных частях Нью-Йорка.

 

С 90-х годов началось движение за реформу сдаваемых внаем квартир. В нем принимал участие видный архитектор Флэгг — автор небоскребов «Зингер» и «Утюг» (острый угол на развилке улиц). Однако только в 1901 г. был издан закон, после которого стали строиться дома «по новым правилам». Этот закон определял минимальные размеры участков, устанавливал необходимость обеспечения каждой квартиры водопроводом и уборной.

 

Эффект его был незначительный, так как этот закон касался только нового строительства, старые же дома не переоборудовались, и их жители были лишены элементарных удобств. Что же касается новых квартир, то плата за них была настолько высока, что они оказались практически недоступны даже для квалифицированных рабочих.

 

Особо острым был жилищный кризис среди промышленных рабочих. До первой мировой войны всякие попытки решить вопрос рабочего жилища расценивались как «социалистические бредни». Экономический бум в годы войны привлек новые большие массы рабочих в военную промышленность. Жилищный вопрос еще больше обострился. Стало очевидным, что частные предприниматели не могут обеспечить сколько-нибудь сносное рабочее жилище за умеренную плату.

 

В этих условиях группа архитекторов, среди которых были Генри Райт (старший), Кларенс Стайн и Фредерик Биггерс, добилась государственной поддержки в строительстве жилищ для судостроительных рабочих некоторых верфей. Хотя общее количество домов, построенных двумя федеральными организациями, было невелико (их деятельность прекратилась вскоре после войны), все же это начинание привлекло к проблеме рабочего жилища внимание как правящих кругов, так и архитекторов.

 

* * *

 

Начало перелома в стилистической направленности американской архитектуры относится к 40-м годам XIX в. В это время архитекторы стали отказываться от господствующей в течение столетия классической догмы. Появились церкви, напоминающие образцы английской перпендикулярной готики (церковь св. Троицы в Нью-Йорке, арх. Г. Апджон, 1846, рис. 20) или французской пламенеющей готики (собор св. Патрика в Нью-Йорке, арх. Г. Ренуик).

 

 

20. Нью-Йорк. Церковь св. Троицы, 1846 г. Г. Апджон. Общий вид

 

 

Даже, на юге, этой цитадели классицистической архитектуры, где она продолжала господствовать еще очень долго, встречаются примеры использования готического стиля (вилла Офтон в Сент-Френсисвиле, штат Луизиана, 1849).

 

Отход от классицизма наблюдался в это время в архитектуре малоэтажных деревянных домов. Если до этого их планы были

 

 

—стр. 388—

 

симметричны и замкнуты, а каркас обшит, то в 40-е годы наметилась определенная тенденция к асимметричному и свободному плану и откровенному выявлению конструктивных элементов. Благодаря выступающим узким деревянным частям каркаса они получили название домов «палочного стиля» или «стиля Даунинга» по имени автора широко распространенной в то время книги образцовых проектов.

 

 

21. Бостон. Церковь св. Троицы, 1872—1877 гг. Г. Г. Ричардсон.

Общий вид

 

 

Характерное для домов подчеркивание вертикали (высокие крыши, потолки и проемы) свидетельствует о связи их с псевдоготикой, господствовавшей в то время в «большой архитектуре». Но в отличие от последней здесь отдельные принципы готики были приспособлены к традиционной американской архитектуре деревянных домов конструкции «воздушного каркаса».

 

 

22. Квинси. Библиотека, 1880—1883 гг. Г. Г. Ричардсон. Общий вид

 

 

Дома «палочного стиля» были преимущественно произведениями плотников, пользовавшихся готовыми образцами, но нередко и видоизменявшими их по собственному вкусу. Художественное качество этих домов, украшенных резными решетками, было невысоким. Тем не менее, поскольку они имели большое распространение (благодаря книгам образцовых проектов), значение этой архитектуры для США было достаточно велико. Во-первых, она подорвала господство классической догмы в жилом строительстве и, во-вторых, своим вниманием к утилитарной стороне, к испытанной местной строительной традиции открыла

 

 

—стр. 389—

 

путь для развития своеобразного, действительно оригинального американского стиля индивидуальных жилых домов, так называемого «гонтового стиля».

 

После окончания гражданской войны в архитектуре Северных штатов классицизм был вытеснен викторианской готикой и пышным «стилем Наполеона III». Примерами зданий, построенных в стиле викторианской готики, являются Новая церковь Старого Юга (1876) и Старый художественный музей в Бостоне (1872—1875).

 

В интерьере в это время господствовал «стиль Истлэйк», названный по имени автора широко распространенной книги. Для этого «стиля» характерны неудобные планы с узкими холлами и лестницами при чрезмерно высоких потолках, окнах и дверях и обилие всевозможных кустарных безделушек из дерева и сварочного железа. Не случайно сами американские авторы, например Т. Толмедж, назвали период между 1860 и 1880 гг. в американской архитектуре «периодом выскочек» (парвеню).

 

Между тем именно тогда было положено начало ряду значительнейших явлений архитектуры США второй половины XIX — начала XX вв. В частности, на этом фоне возникло зодчество Ричардсона.

 

Своеобразие творчества Генри Гобсона Ричардсона (1838—1886) в значительной степени объясняется полученным им образованием: он не только учился в Гарвардском университете, а затем в парижской Школе изящных искусств (Эколь де Боз Ар), но после окончания ее некоторое время работал с Лабрустом, находившимся, как известно, к ней в оппозиции.

 

Отправляясь в своих произведениях в основном от своеобразно и вольно интерпретированной им вариации романского стиля — церковь Троицы в Бостоне, 1872—1877 (рис. 21), в которой отдельные элементы романской архитектуры Франции и Испании сочетаются с богатым использованием цвета, живописи и контрастов фактуры камня), — Ричардсон в ряде зданий, например библиотеки в Норт Истоне (1877—1879) и в Квинси (1880—1883, рис. 22), вокзала Бостон—Олбани (1884) в Честнат-Хилле, выступил как романтик, живописно включающий постройки в природное окружение.

 

Вместе с тем, и это наиболее существенно первостепенная роль в произведениях Ричардсона отводилась функциональному содержанию здания и выражению этого содержания во внешних его формах (комплекс Аллеганского суда и тюрьмы в Питсбурге, где каждый объем выразительно представляет различные функции, 1884—1887).

 

Наиболее значительным произведением Ричардсона, оказавшим большое влияние на последующее развитие американской архитектуры, явился оптовый склад-магазин Маршал Филдс в Чикаго (1885—1887), законченный уже после смерти Ричардсона (рис. 23).

 

 

23. Чикаго. Оптовый склад-магазин Маршал Филдс, 1885—1887 гг. Г. Г. Ричардсон. Общий вид

 

 

Здание представляет собой мощный каменный блок, напоминающий палаццо Питти и Строцци во Флоренции. Фактура кладки из грубо околотых камней, более крупных в нижнем этаже и постепенно умень-

 

 

—стр. 390—

 

шающихся кверху, выразительно передает тектонику каменного сооружения. Этому же подчинен и характер трактовки проемов: приземистых в цокольном этаже и приобретающих все возрастающую стройность в средних и верхних этажах, за исключением самого верхнего, где чередование мелких проемов как бы подготавливает скромный декор слегка выступающего карниза.

 

Характер решения фасада указывает на функцию здания — оптовый склад: цокольный этаж, предназначенный только для хранения товаров, выделен горизонтальным членением и имеет проемы, свойственные зданиям утилитарного назначения. Средние этажи, отведенные для приема покупателей, выделены в отдельную часть и характеризуются более парадными крупными формами. Наконец, верхний этаж, имеющий техническое назначение, отмечен безразличным ритмом проемов.

 

Здание Маршал Филдс оказало значительное влияние на мастеров Чикагской школы, в частности на творчество Луиса Салливена.

 

Другой сферой деятельности Ричардсона, также оказавшей большое влияние на развитие архитектуры США, были индивидуальные загородные жилые дома «гонтового стиля», рассчитанные на состоятельные слои населения и получившие распространение в период между 1870—1890 гг. Это дома с деревянными (брусчатыми) оштукатуренными стенами верхних этажей и каменным нижним этажом. Тонкие деревянные пластинки — гонт, прообразом которого, возможно, являлась английская черепица, — покрывают сплошь крышу и деревянные стены. Так как гонт изготовлялся самых разнообразных форм, он приобрел значение и декоративного элемента (рис. 24). И по времени, и по отдельным поискам гонтовый стиль архитектуры США развивался параллельно аналогичному направлению в архитектуре Англии. Однако сходство между ними заключается, в основном, в планировке, а точнее, в манипулировании свободным открытым внутренним пространством.

 

 

24. Деталь здания, облицованного гонтом

 

 

Особенностью домов гонтового стиля является их характерный план. Центральное внутреннее пространство отведено большому холлу, в который открываются гостиная и столовая, образующие систему небольших, различных по форме пространств, связанных также и функционально. Холл трактовался как средоточие жизни семьи, что нашло выражение в его развитом пространственном решении и в сочетании важных в функциональном отношении элементов — входа, очага и лестницы. В этом было принципиальное отличие домов гонтового стиля от американских домов предшествовавшего периода и от одновременных английских коттеджных построек, где холлы были значительно меньше по отношению к остальным помещениям. Такое отношение к роли холла в доме свидетельствовало о возвращении к традициям колониальной архитектуры, что было, вообще, характерно для этого периода, особенно после 1876 г., когда Всемирная выставка в Филадельфии, посвященная столетнему юбилею независимости США, всколыхнула интерес к колониальному прошлому Америки.

 

Отличительной особенностью гонтовых домов было и то, что наружные поверхности их стен не были расчленены, что придавало им большую обобщенность. Вместе с тем дома имели весьма сложное объемное построение.

 

В отличие от предшествовавшего стиля Даунинга дома гонтового стиля являлись, как правило, произведениями профессиональных архитекторов. Многие из них созданы известными архитекторами своего времени и обладают высокими художественными достоинствами.

 

В проектах Ричардсона, который был основоположником гонтового стиля (дом Кодмена, 1871), и в его построенных домах (дом Эндрюса в Ньюпорте, 1872 и др.) этот стиль постепенно формируется.

 

 

—стр. 391—

 

Лучшим из домов, построенных в гонтовом стиле Ричардсоном, является дом Стаутона в Кембридже (1882—1883, рис. 25), кстати единственный, дошедший до нашего времени. Огромного размера холл занимает в этом доме пространство от переднего до заднего фасада, лестница выделена в отдельный башенный объем. В холл открываются столовая и гостиная. Серый цвет гонтовой обшивки стен прерывается зеленым цветом переплетов сдвоенных окон.

 

 

25. Кембридж. Дом Стаутона, 1882—1883 гг. Г. Г. Ричардсон. Общий вид

 

 

В некоторых домах Ричардсона присутствовали уже иные черты, предваряющие будущее развитие архитектуры «односемейных» домов (например, ленточные окна в доме Шермана в Ньюпорте, 1874, впоследствии столь характерные для Райта).

 

 

26. Бристоль. Дом Лоу, 1887 г. Мак Ким, Мид и Уайт. Общий вид

 

 

Дома гонтового стиля занимали значительное место в деятельности известной

 

 

—стр. 392—

 

архитектурной фирмы «Мак Ким, Мид и Уайт», два участника которой (Мак Ким и Уайт) в течение некоторого времени работали в мастерской Ричардсона.

 

Один из лучших домов гонтового стиля, построенный этой фирмой, — дом Исаака Белле в Ньюпорте (1881—1883). План этого здания решен с большим размахом. Он более «открыт», чем у Ричардсона. Так, например, проем из гостиной в холл имеет ширину более 7,5 м и занимает почти всю стену холла. Вдоль обоих фасадов идет широкая веранда, переходящая в полукруглый открытый 2-этажный павильон, уравновешивающий круглую лестничную башню. Обшивка из гонта образует орнаментальный узор.

 

К числу лучших домов позднего периода относится дом Лоу в Бристоле (1887, рис. 26). В отличие от более ранних домов, для которых характерна композиция из нескольких объемов, увенчанных круто поднимающимися щипцами, это здание решено компактнее, весь его объем охватывается одним широким, как бы распластанным фронтоном.

 

Период расцвета гонтового стиля сравнительно кратковременный, но значение этого стиля было велико: он воплотил больше любой другой области строительства романтическую струю архитектуры США.

 

Творчество Ричардсона в значительной степени подготовило появление таких творческих индивидуальностей в американской архитектуре, как Салливен и Райт.

 

 

27. Чикаго. Здание Лейтер-II, 1889—1891 гг. Дженни. Общий вид

 

 

Наиболее свободным от традиций европейской архитектуры было архитектурное направление, возникшее в конце 70-х годов в Чикаго и известное под названием Чикагской школы.

 

Характерной особенностью Чикагской школы, определившей ее место в развитии мировой архитектуры, было то, что художественные и функциональные задачи решались ее сторонниками в теснейшей связи с достижениями инженерии того времени.

 

Мастера Чикагской школы представляли собой новый тип архитекторов, о которых трудно сказать, в какой мере они были архитекторами, а в какой — инженерами. В этом они принципиально отличались от архитекторов первой половины XIX в., таких как Б. Латроб, Л. Миллс, У. Стрикленд, которые выступали прежде всего как архитекторы при строительстве общественных и жилых зданий и решали инженерные задачи главным образом тогда, когда обращались к зданиям утилитарного назначения.

 

Своеобразие мастеров Чикагской школы проявилось и в том, что большинство из них, за исключением Рута, окончившего нью-йоркский университет со степенью бакалавра гражданской инженерии, не имели законченного образования. Если некоторые из них и начинали курс обучения архитектуре, как, например, Салливен, занимавшийся некоторое время в Массачусетском технологическом институте и в парижской Школе изящных искусств, то вскоре бросали занятия, так как существовавшая тогда система обучения их не удовлетворяла.

 

Настоящей школой для этих архитекторов была практическая работа, в ходе которой они приобретали необходимые знания и профессиональные навыки.

 

Хотя архитекторы Чикагской школы строили здания различных типов (отели, жилые дома, театры и даже церкви) и во многих городах (Сент-Луис, Буффало и др.), все же центром их деятельности оставался Чикаго и основным, наиболее характерным, типом сооружения — конторское

 

 

—стр. 393—

 

здание (это направление иногда называют «коммерческим стилем»).

 

Архитектурное направление Чикагской школы сформировалось в Чикаго в годы восстановления города после опустошительного пожара 1871 г., в конце 70-х годов, и являлось там господствующим до второй половины 90-х годов, а затем начало постепенно терять свою ведущую роль.

 

Несмотря на сравнительно короткий срок своего существования в развитии этого направления, можно выделить несколько довольно четко различающихся периодов.

 

Для раннего периода, охватывающего в основном 80-е годы, характерна еще не вполне преодоленная склонность к крупным декоративным формам, свойственная эклектической архитектуре тех лет. Показательно и то, что представители Чикагской школы, за исключением Дженни, продолжали в это время применять традиционную конструкцию каменных несущих стен. Здания, строившиеся в этот период, были сравнительно невысокими (не выше 10 этажей).

 

Вместе с тем этот ранний период характеризуется интенсивными поисками, которые впоследствии привели к формированию типа современного многоэтажного конторского здания. Поиски эти шли в области как конструктивных задач, так и функциональных (стремление к лучшей освещенности помещений, их рациональному расположению и т. д.). Архитекторы в это время искали и новые приемы композиционной организации фасада, сюда входила разработка новых форм декора и принципов его размещения. Отрабатывались приемы и выявления высотного характера здания.

 

 

28. Чикаго. Эшланд Блок, 1890—1892 гг. Бернхэм и Рут. Общий вид

 

 

Уже в этот ранний период в Чикагской школе наметились две основные линии развития. Одну из них представляет творчество Дженни (1832—1907). Его считают пионером Чикагской школы не только потому, что он первым применил металлический каркас и его бюро явилось фактически колыбелью этого направления. Это справедливо и потому, что в облике построенных им зданий раньше, чем в работах других архитекторов, проявились черты, которые впоследствии приобрели канонизированный характер и стали рассматриваться как принадлежность определенного «стиля Чикагской школы».

 

Фасады ранних зданий Дженни до крайности просты: они почти или даже полностью лишены декора, членения их в основном соответствуют элементам каркаса и мало выступают из плоскости стены. Если в своей негативной части, т. е. в радикальном отказе от всего того, что характеризовало эклектическую архитектуру тех лет, эта линия Чикагской школы, представленная творчеством Дженни, была сильна, что и привлекло в его бюро почти всех будущих крупнейших представителей этого направления, то в своей позитивной части она была значительно слабее. Слабость заключалась в ограниченности задач, которые в сущности исчерпывались стремлением применить новую конструктивную систему. Какие-либо значительные функциональные и художественные задачи при проектировании не ставились. В малоудачных пропор-

 

 

—стр. 394—

 

 

 

29. Чикаго. Здание Аудитории, 1886—1889 гг. Л. Салливен. Общий вид, интерьер, разрез

 

 

—стр. 395—

 

циях, недостаточной выразительности и известной «безразличности» фасадов зданий, построенных по проектам Дженни, сказывалось, по-видимому, и то, что он уделял этим задачам мало внимания. В некоторых своих произведениях ему удавалось, однако, достигать значительных результатов и в создании архитектурно-художественного облика здания. Это прежде всего относится к наиболее удачному из большого числа построенных Дженни сооружений зданию Лейтер II (1889—1891, рис. 27).

 

Вторая линия развития Чикагской школы представлена творчеством Даниэля Бернхэма (1846—1912) и Джона Уэлборна Рута (1850—1891), которые в 1873 г. организовали совместное бюро. Построенное ими здание Монтаук (1882) является первым сооружением, в котором была достигнута высота в 10 этажей; 16-этажное здание Монаднок (1889—1890) было самым высоким зданием с несущими кирпичными стенами; здание так называемого Масонского храма (1892) высотой в 21 этаж — самое высокое здание с металлическим каркасом, построенное архитекторами этой школы.

 

Одну из наиболее важных функциональных задач, которая стояла перед архитекторами Чикагской школы, — добиться наилучшего освещения внутренних помещений — Бернхэм и Рут иногда решали уменьшением ширины здания. Например, в здании Монаднок, имевшем в плане форму протяженного прямоугольника, было запроектировано минимальное число коридоров и так называемого «мертвого пространства».

 

Представляют интерес и другие их приемы: световой двор, перекрытый стеклянным куполом, и полуцилиндрический объем лестничной клетки (в здании Рукери, 1885—1886).

 

Дома Бернхэма и Рута имели характерный облик, в котором, возможно, сказалось влияние строившихся в разных городах США, в частности в Бостоне, крупных, простых по форме и лишенных декора зданий складов. Простенки их сохраняли значительную ширину и толщину, а окна были сравнительно нешироки, декор сдержан (как правило, орнаментальный декор в их зданиях применялся лишь в порталах и на горизонтальных поясах). Изредка здания получали декоративное завершение, как, например, в здании Рукери и в самых поздних сооружениях — храме Женщины (1891—1892) и Масонском храме.

 

В основном выразительность внешнего облика зданий, построенных Бернхэмом и Рутом, достигалась за счет пластики стен. Применяемые ими в целом ряде зданий эркеры хотя и являлись функциональными элементами, использовались этими архитекторами также и как средство создания сложной пластики фасада. Характерные примеры — здания Большого Северного отеля и Эшланд Блок (рис. 28), построенные в 1890—1892 гг. Благодаря широкому применению эркеров огромные массивы этих 15—16-этажных зданий не кажутся однообразными.

 

В ряде построек Бернхэма и Рута (Рукери, Эшланд Блок, храм Женщины) в качестве средства композиционного объединения групп проемов применены полуциркульные арочные обрамления.

 

Наиболее выдающийся архитектор Чикагской школы Луис Салливен (1856— 1924) также работал совместно с другим мастером Данкмаром Адлером (1844—1900). Адлер был блестящим инженером и способным архитектором, много сделавшим для решения задач акустики, но содружество с таким выдающимся мастером, каким был Салливен, естественно, отодвигало его на второй план.

 

Творчество Салливена было ближе всего к той линии развития Чикагской школы, которая наиболее полно воплотилась в зданиях, построенных Бернхэмом и Рутом. Однако, как всякое крупное явление архитектуры, оно не вмещалось в рамки даже такого передового для своего времени направления, каким была Чикагская школа.

 

Если Дженни был наиболее последовательным в выявлении свойственного этому направлению активного инженерного начала, что и превалировало в его произведениях, то Бернхэм и Рут в своих зданиях добивались единства их функционально-технической и эстетической сторон.

 

Что же касается зданий Салливена, особенно тех, которые были построены в 90-е годы, то в них это единство уже приобретает художественно-образные качества.

 

До возникновения Чикагской школы высотными строились главным образом культовые сооружения, т. е. такие здания, в которых сама высотность служила созданию мистического образа, подчеркивала брен-

 

 

—стр. 396—

 

ность земного существования. Салливен же впервые создал художественный образ сугубо земного высотного делового здания.

 

 

30. Чикаго. Здание Такома, 1887 г. Холаберд и Рош. Общий вид

 

 

Практическая деятельность Салливена началась с момента, когда в 1883 г. он совместно с Адлером организовал свое бюро. Первые произведения этого коллектива (вернее Салливена) еще не свободны от свойственной архитектуре того времени перегруженности крупными декоративными формами (здание универсального магазина Ротшильда, 1884). Однако уже в этих первых зданиях, построенных в Чикаго, видно характерное для Чикагской школы стремление к увеличению проемов: в этом смысле выделяются здание Борден Блок (1879—1880), в котором Салливен сужает простенки за счет увеличения их толщины, а также здания Рейерсона и Трешера (оба 1884). Одновременно с этим он ищет архитектурно-художественные средства подчеркивания высотного характера здания: например, вводит в 6-этажное здание Ревелла (1883) декоративные вертикальные элементы — прием, очень важный для дальнейшего творчества Адлера и Салливена.

 

 

    

31. Чикаго. Здание Маркетт, 1893—1894 гг. Холаберд и Рош. Общий вид. План

 

 

Однако, несмотря на ряд интересных поисков, эти произведения Салливена были еще далеки от совершенства: главным их недостатком была многотемность построения и в результате этого измельченность общего облика зданий.

 

Во всей остроте это выявилось при проектировании наиболее значительного из произведений Адлера и Салливена в 1886—

 

 

—стр. 397—

 

1889 гг. — здания Аудитории в Чикаго (рис. 29). Этот своеобразный тип здания, где театр объединен с конторскими помещениями и отелем, был, вообще, не нов для Адлера и Салливена. Так, в 1879 г. Адлер построил здание Центрального музыкального зала, также включавшее в себя конторские помещения, в 1885 г. они уже вместе построили аналогичный по составу помещений Малый театр Виккерса, а позднее (1891—1892) — здание Шиллера, которое было тем же типом сооружения. Во всех этих зданиях их театральная часть (зрительный зал и относящиеся к нему фойе и служебные помещения) была как бы «погружена» в оболочку из конторских помещений.

 

Блестящее решение сложнейших конструктивных и функциональных задач не нашло, однако, на первых стадиях проектирования равноценного выражения во внешнем облике Аудитории. Наконец, оно было найдено, и в этом решающую роль сыграло строившееся в те годы в Чикаго Ричардсоном здание Маршал Филдс.

 

Снаружи здание, по желанию заказчика, лишено декора, интерьер же его украшен богатой орнаментацией в виде низкого рельефа. Орнамент (прежде всего растительный) в творчестве Салливена играет огромную роль. Это широко распространенное в то время декоративное средство использовалось Салливеном с особым изяществом (Салливен рисовал орнаменты в натуральную величину, а затем они переводились в терракоту, гипс и реже в чугун). Орнамент органически сливался с украшаемой поверхностью, которую он покрывал сплошным ковром.

 

Так, в интерьере Аудитории орнамент из позолоченного гипса покрывает все конструктивные элементы — колонны, капители, фермы и т. д. — и нейтральные поверхности пола, потолка и стен.

 

Хотя среди произведений Салливена были здания и полностью или почти лишенные орнаментации (главным образом склады и фабрики), однако в подавляющем большинстве случаев он применял орнамент в своих постройках широко и чрезвычайно разнообразно.

 

Зрелый период развития Чикагской школы, охватывающий в основном самый конец 80-х и 90-е годы, отмечен несколькими чертами: это, во-первых, полное господство в конструкциях металлического каркаса; во-вторых, как следствие этого, резкое увеличение высоты зданий до 12—20 этажей; в-третьих, повсеместное, за редким исключением, применение нескольких (ставших почти каноничными) схем решения фасада, включавших эркеры и «лежачие окна».

 

 

32. Чикаго. Здание Рилаенс, 1891—1894 гг. Ч. Атвуд. Общий вид

 

 

Наиболее характерным творческим коллективом этого периода был третий из числа наиболее известных коллективов Чикагской школы. В состав его входили Уильям Холаберд (1854—1923) и Мартин Рош (1885—1927). Они раньше других архитекторов Чикагской школы стали применять каркасную конструкцию. В здании Такома (1887) они одними из первых применили в качестве функционального приема эркеры,

 

 

—стр. 398—399—

 

   

33. Сент-Луис. Здание Уэйнрайт, 1890—1891 гг. Л. Салливен. Общий вид, план

 

 

34. Буффало. Здание Гаранти, 1894—1895 гг. Л. Салливен

 

 

   

35. Чикаго. Магазин фирмы «Карсон, Пири, Скотт», 1899 г. Л. Салливен. Общий вид, фрагмент фриза

 

 

—стр. 400—

 

дававшие возможность улучшить внутреннее освещение, и хотя эркеры были здесь несколько угловаты, они стали широко использоваться всеми архитекторами Чикагской школы и в ряде зданий явились чрезвычайно эффективным выразительным средством (рис. 30).

 

 

36. Чикаго. Здание Гейдж, 1898—1899 гг.

Холаберд и Рош, Л. Салливен. Общий вид

 

 

Ими же были впервые (в здании Маркетт, 1893—1894) применены так называемые «лежачие», или «чикагские», окна, состоящие из трех створок — средней широкой, закрепленной наглухо, и боковых, более узких, открывающихся в вертикальном направлении (рис. 31).

 

Коллектив этот был чрезвычайно продуктивен. Некоторые из построенных Холабердом и Рошем зданий, например здание Маркетт, отличаются тонкой прорисовкой деталей и изяществом декора. Вместе с тем наиболее яркое и талантливое использование их нововведений, а именно применение эркеров в сочетании с «лежачими окнами», принадлежит не им, а архитектору Чарльзу Атвуду. В возведенном им здании Рилаенс (1891—1894) реализованы возможности каркасной конструкции для создания нового облика сооружения; тонкие импосты лежат почти в одной плоскости с поверхностью остекления, маскирующие перекрытия горизонтальные пояски покрыты терракотовой глазурованной плиткой, окна примыкают непосредственно к эркерам. Таким образом, здание (так как стены с окнами и эркеры почти полностью прозрачны) уподобляется легкой граненой призме (рис. 32).

 

Лучшими из числа сооружений, созданных в этот период Адлером и Салливеном, являются здания Уэйнрайта в Сент-Луисе (1890—1891, рис. 33) и Таранти в Буффало (1894—1895, рис. 34).

 

Конфигурация плана здания Уэйнрайта в виде буквы П, так же как план в виде буквы Е в здании Маркетт Холаберда и Роша, на много лет предопределили планы небоскребов.

 

Принципиальный интерес представляет композиционное решение фасада здания Уэйнрайта: оно расчленено декоративными тягами, не имеющими конструктивного значения, но подчеркивающими высотный характер сооружения. Этот прием в дальнейшем широко использовался в архитектуре небоскребов.

 

В здании Уэйнрайта получило полное выражение зрелое понимание Салливеном роли декора: сложной формы богатый растительный орнамент из терракоты, покрывающий горизонтальные части между этажами и опоясывающий весь верхний технический этаж, оставляет в полной неприкосновенности строгие очертания здания.

 

В здании Гаранта, более высоком и стройном по пропорциям, орнамент покрывает вертикальные элементы. В отличие от обычной колористической гаммы (красно-коричневой) Салливен ввел в декор этого здания кроме красной зеленую терракоту.

 

Наступивший в 1893 г. финансовый кризис прервал на несколько лет строительство небоскребов. Лишь в конце XIX в. оно возобновилось. К этому времени и относится поздний период развития Чикагской школы, существенно отличающийся от предыдущего. Отличие это касалось и количественной стороны — архитекторы Чикагской школы стали получать несравненно меньше заказов, и качественной — направление потеряло популярность и перестало быть ведущим даже в Чикаго.

 

Причин для этого было несколько: известную роль сыграл перерыв в строительстве конторских зданий, нарушивший преемственность этой архитектурной традиции; оказала определенное влияние и Всемирная Колумбийская выставка в Чикаго, 1893 г.; изменились вкусы заказчиков (крупные владельцы стали проявлять интерес к более импозантной архитектуре) и, нако-

 

 

—стр. 401—

 

нец, само творческое направление Чикагской школы испытывало кризис.

 

 

37. Оуатонна. Национальный фермерский банк, 1907—1908 гг. Л. Салливен. Общий вид

 

 

В сущности к концу XIX в. это направление, возникшее в свое время как новаторское, возглавлявшееся молодыми, оригинально мыслящими архитекторами и поддержанное заказчиками, вкусы которых были относительно передовыми для своего времени, успело пройти через свою вершину.

 

В позднейших работах сторонников Чикагской школы, прежде всего в постройках Холаберда и Роша, появилось утомительное однообразие, а свойственная прежде этому направлению сдержанность начала перерождаться в сухость. В результате заказчики Чикаго стали обращать свои симпатии к стилизации и эклектике, представлявшим большие возможности для создания запоминающихся зданий.

 

Однако среди сооружений этого позднего периода Чикагской школы были подлинные творческие удачи, наиболее значительной из которых является универсальный магазин фирмы «Карсон, Дири, Скотт» (рис. 35). Это здание — единственное крупное сооружение, выполненное Салливеном самостоятельно. Оно свидетельствует, что творческие возможности его отнюдь не шли на убыль. Решение фасада в виде равномерной сетки чикагских окон, соответствующих каркасной конструктивной основе, принятое в то время в работах мастеров Чикагской школы, в этом здании выполнено с особой выразительностью и пластичностью. Салливен покрыл тончайшим декором в виде сложного растительного орнамента из чугуна стены двух нижних этажей обоих фасадов и полуцилиндрический объем угла, что контрастирует с несколько суховатой сеткой окон.

 

Об активной роли орнамента в творчестве Салливена свидетельствует и сравнение отдельных корпусов здания Гейдж (1898—1899), построенных в Чикаго Холабердом и Рошем (два корпуса) и Салливеном (композиция фасада третьего корпуса, рис. 36). Первые два — вполне «корректные» здания, выдержанные в традициях Чикагской школы. Корпус же, выстроенный Салливеном, с его орнаментальным декором, подчеркивающим высотность здания и делающим пропорции окон более изысканными, выделяется, несомненно, более высокими художественными достоинствами.

 

 

38. Чикаго. Павильон транспорта на Всемирной Колумбийской выставке, 1893 г. Л. Салливен. Общий вид

 

 

О роли орнамента в творчестве Салливена свидетельствуют и его поздние банковские здания, например такие, как На-

 

 

—стр. 402—

 

циональный фермерский банк в Оуатонне, штат Миннесота (1907—1908, рис. 37). Верхние части стен его основного кубообразного объема прорезаны в центре мощными арочными проемами и украшены полихромными орнаментальными мотивами. В результате это сравнительно небольшое сооружение приобрело монументальность и значительность.

 

 

   

39. Ривер Форест. Дом Уинслоу, 1893 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, план

 

 

Выразительным примером использования орнаментации явился павильон транспорта на Всемирной Колумбийской выставке 1893 г. в Чикаго.

 

Этот 2-этажный павильон (протяженное здание) был прорезан чередующимися арочными проемами, что предписывалось руководством выставки. Портал в центре фасада одной из длинных сторон здания представлял собой перспективную арку, богато украшенную ярким цветным орнаментом, что сразу говорило о специфическом назначении сооружения как выставочного павильона (рис. 38).

 

Хотя творческие традиции Чикагской школы к этому времени были уже в значительной степени утрачены, однако теоретические основы ее достижений, которые были изложены в работах Салливена («Беседы в детском саду», 1901; «Автобиография одной идеи», 1924 и ряд статей разных лет) продолжали оказывать влияние на творческие поиски архитекторов и способствовали созданию преемственности в развитии течений архитектуры США XIX и XX вв.

 

Важно отметить, что архитекторы Чикагской школы в своих творческих взглядах, развивая основные положения таких теоретиков середины XIX в., как Горацио Гриноу, устраняли их крайности, выражавшиеся в игнорировании или недооценке художественной проблематики. Так, если Гриноу считал, что художественные достоинства архитектуры возникают автоматически в результате одного лишь объективного научного подхода к ее проблемам, то, по мнению Рута, архитектора Чикагской школы, «после всех функциональных и практических соображений акт творческого воображения это то, что превращает строительство в искусство архитектуры».

 

Взгляды Салливена в развитии американской теории архитектуры представляют следующий этап. «Форма следует функции» — писал Салливен. Под функцией он понимал жизнь во всем ее богатстве и рассматривал решение утилитарной задачи лишь как часть функции, как необходимую предпосылку для полного выражения жизни, охватывающей также эмоциональную и эстетическую стороны потребностей человека. Применяя в отношении архитектуры понятие «органичности», Салливен отправлялся от своего понимания характера взаимосвязи архитектуры и природы, которое непосредственно примыкало к его широко трактуемому понятию функции.

 

На этом строилась и защита образного начала в архитектуре, которая нашла отражение и в творчестве Салливена и в его теоретических трудах. В статье о высотных зданиях Салливен писал, что конторские помещения (ячейки с окном) должны вы-

 

 

—стр. 403—

 

глядеть одинаково, потому что они на самом деле одинаковы (Салливен имел в виду их тождественное назначение). Вместе с тем высотное здание должно быть величественным, так как именно величественность является тем, что волнует в его облике.

 

Архитектор, по мнению Салливена, должен быть убежден в необходимости выразить, эмоционально обогатить, сделать гармоничным элементы современной цивилизации. Он приравнивал творчество архитектора к творчеству поэта. «Функция архитектора — вносить жизнь в материалы, из которых создается сооружение, оживлять их субъективной значимостью и ценностью».

 

Салливен стремился поэтизировать городскую среду, сделать ее столь же «органичной», как и природную. Одно из средств для достижения этого он видел в украшении зданий. При этом украшение должно было способствовать и выявлению функциональной конкретности здания. Так, он неслучайно размещал элементы декора в строгом соответствии с тем, что являлось, по его мнению, наиболее важным в здании: этажи конторских помещений в конторском здании, цокольный этаж с витринами и угол здания с названием фирмы — в универсальном магазине.

 

Деятельность Салливена, как практическая, так и теоретико-публицистическая, является концентрацией прогрессивных идей в архитектуре США рассматриваемого периода.

 

 

40. Хайланд Парк. Дом Уиллита, 1902 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, план

 

 

В мастерской Адлера и Салливена в течение ряда лет работал один из самых замечательных архитекторов конца XIX и первой половины XX в. — Франк Ллойд Райт (1869—1959).

 

 

 

41. Оук Парк. Дом Хертли, 1902 г. Ф. Л. Райт. План, интерьер

 

 

Увлеченный архитектурой Чикагской школы, Райт после неполных двух лет занятий на отделении гражданских инженеров Висконсинского университета и кратковременного пребывания в ателье арх. Силсби, строившего дома в гонтовом стиле, перешел в ателье Адлера и Салливена, где проработал шесть лет.

 

 

—стр. 404—

 

 

42. Буффало. Дом Мартина, 1904 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, план

 

 

Место раннего творчества Райта в развитии американской и мировой архитектуры определяют в первую очередь его «односемейные» (главным образом загородные) жилые дома, известные под названием «домов прерий», строительство которых охватывает первое десятилетие XX в.

 

Эти дома (продемонстрированы на выставке 1910 г. в Берлине, материалы выставки опубликованы там же) явились как бы связующим звеном между архитектурой Чикагской школы и зарождавшейся в то время в Европе «новой архитектурой».

 

Характерное отличие домов прерий от домов гонтового стиля заключалось в том, что центр дома занял не холл, а очаг, став-

 

 

—стр. 405—

 

ший средоточием жизни семьи. Такое решение мы находим уже в самых ранних работах Райта — собственном доме в Оук Парке (1889) и двух коттеджах в Оушн Спрингс (1890). Дома Уинслоу (рис. 39) и Уильямса в Ривер Форесте (1893) — непосредственные предшественники «домов прерий» — имеют крутые крыши с большими свесами, что создает ощущение уюта. Здания кажутся как бы вырастающими из земли.

 

Решающим, однако, в формировании этого типа домов было новое понимание пространства. Не исключено, что в какой-то степени толчком в этом отношении послужила экспонировавшаяся на выставке 1893 г. в Чикаго модель (в половину натуральной величины) деревянного японского храма, в котором внутреннее пространство свободно развивается от незыблемого центра к ограждению («перетекает») благодаря полному отсутствию внутренних перегородок.

 

Почти обязательным стало для домов прерий крестообразное пространственно-планировочное построение, впервые примененное Райтом в двух проектах домов умеренной стоимости, выполненных им в 1900 г. по заказу журнала для домашних хозяек. Крестообразный план применен им в домах в Канкаки (Иллинойс, 1901) и Уиллита в Хайланд Парке (рис. 40), считающихся первыми домами прерий.

 

Один из принципов, важных для домов прерий и для творчества Райта вообще, а именно принцип подобия в трактовке наружных и внутренних стен и других элементов, применен в доме Хертли (Оук Парк, 1902), в котором обратная сторона крыши использована в качестве потолка, причем отделка крыши и потолка одинаковы (рис. 41).

 

 

 

43. Чикаго. Дом Роби, 1909 г. Ф. Л. Райт. Общий вид. План

 

 

Еще более последовательно этот принцип выявлен в домах Сусанны Дана в Спрингфилде (Иллинойс) и Мартина в Буффало (1904, рис. 42), интерьеры которых изобилуют выступами и углублениями, стены в значительной части отделаны кирпичом, а во внутренней отделке, как и снаружи, применены медь и цветное стекло. Эти два самых роскошных дома прерий раннего периода (строительство их велось без финансовых ограничений) представляют собой сложные объемно-пространственные композиции: отдельные элементы дома (картинная галерея, оранжерея), находящиеся на отдалении, соединяются с основным зданием длинными перголами, при этом создаются великолепные перспективы. Террасы, лоджии, балконы (с «земляными карманами» для растений), плоские урны включены в общий объем здания и не нарушают его целостности. Вьющиеся растения, как бы вырастающие из самого здания, придают его слиянию с природой еще более органичный характер.

 

Принцип пространственности Райта получил дальнейшее свое развитие в домах,

 

 

—стр. 406—

 

построенных во второй половине первого десятилетия: в интерьере дома Изабел Робертс (Ривер Форестс, 1908), в котором пространство верхнего этажа, решенного в виде балкона, «перетекает» и сливается с пространством нижнего; в самом крупном здании Райта этих лет — доме Кунлей в Риверсайде с его широкими проездами под верхним этажом; наконец, в последнем из осуществленных домов прерий — доме Роби (Чикаго, 1909, рис. 43). Этому большому каменному городскому дому, занимающему длинный участок вдоль фронта улицы и решенному в виде системы пологих пальмовых крыш, террас и балконов, придает характер воздушности и пронизанности воздухом оставленная свободной значительная часть первого этажа и в меньшей степени второго.

 

 

    

 

44. Буффало. Здание Ларкин, 1904 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, интерьер, план

 

 

Для домов прерий характерны прямолинейные очертания. Эта особенность отличает и городские постройки Райта, относящиеся к тому же времени: конторское здание Ларкин в Буффало (1904) с его массивными резко очерченными формами кирпичного блока, усиленными четырьмя квадратными в плане лестничными башнями, фланкирующими торцовые фасады (рис. 44), Унитарная церковь в Оук Парке (1906) — одно из первых железобетонных зданий в США (рис. 45).

 

Важное место в творчестве Райта (и вообще в развитии американской и мировой архитектуры) заняли те его произведения, в которых наиболее полно нашли свое выражение принципы органической архитектуры. Это здания, предназначенные для отдыха (лодочная станция на оз. Мендота в Медисоне, 1893; Гольф-клуб в Ривер Форесте, 1901) и особенно его новый собст-

 

 

—стр. 407—

 

венный дом в Спринг-Грине (1911), известный под названием Тэйлизин (впоследствии Тэйлизин северный), представляющий собой композицию из низких строений, выполненных из песчаника (жилой дом, студия, ферма и школа) и охватывающих холм, причем в эту композицию включены и богатая растительность и плоские ступени, и подпорные стенки, сложенные из того же песчаника с небрежностью, напоминающей природные нагромождения (рис. 46).

 

В статьях 1908 и 1914 гг. Райт рассказал о своем понимании органической архитектуры и о характерном для Адлера и Салливена творческом процессе, сочетавшем рациональное и эмоциональное и в то же время предполагавшем работу подлинной фантазии художника.

 

В этих словах заключен ответ на вопрос о взаимоотношении Райта и Чикагской школы. Связывавшая Райта и Салливена глубокая творческая близость проявлялась в том, что Райт не только придерживался тех же принципов органической архитектуры, что и Салливен, но и развивал их в применении к другим типам зданий — индивидуальным жилым домам в природном окружении, где связь архитектуры с человеком была более глубока и непосредственна, чем в городских конторских зданиях, которые строил Салливен.

 

 

    

45. Оук Парк. Унитарная церковь, 1906 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, план

 

 

Студия Райта, объединившая после 1910 г. самую талантливую архитектурную молодежь Чикаго, стала центром передовой архитектуры того времени. Здесь в духе райтовской архитектуры домов прерий (с небольшими модификациями) работали такие архитекторы, как Уолтер Берли, У. Б. Гриффин (впоследствии получивший первую премию за конкурсный проект столицы Австралии Канберры и ставший ее строителем), Уильям Дреммонд и др.

 

Деятельность Салливена и Райта нашла отражение в творчестве одного из выдающихся архитекторов Калифорнии, работавшего в течение двух лет у Адлера и Салливена, — Ирвинга Джилла (1870—1936), произведения которого поражают близостью к архитектуре Европы, непосредственно предшествовавшей функционализму 20-х годов (дом Уолтера Доджа в Лос-Анджелесе, 1915—1916; женский клуб в Ла-Джолла, 1913, рис. 47).

 

Джилл считал, что необходимо строить простые дома, отказываться от всяких украшений и предоставлять природе украшать дом так, как она украшает камни. Он интересовался передовой строительной техникой и даже пытался сам наладить производство бетонных плит, применив их при строительстве здания клуба в Ла-Джолла. Его больше всего увлекала идея строительства удобных, дешевых и красивых домов для малообеспеченного населения. Один из таких домов был осуществлен им в 1910 г. в Сиерра Мадре. Композиция его включала большой внутренний двор, окруженный с трех сторон 1-этажными корпусами, соединенными друг с другом аркадами. В этом комплексе Джилл свободно использовал местные архитектурные традиции, наиболее ярко выраженные в зданиях испанских миссий.

 

 

—стр. 408—

 

 

 

46. Спринг-Грин. Дом Райта «Тэйлизин» 1911 г. Ф. Л. Райт. Общий вид, план

 

 

Близость с творчеством Райта заметна и в произведениях таких калифорнийских архитекторов, как братья Грин (Чарльз Самнер, 1877—1917; Генри Мэтер, 1868—1954), работавших в дереве, причем неоштукатуренном. Так, например, в построенном ими доме Гэмбла в Пасадене (1907—1908) (рис. 48) от основного центрального ядра здания развиваются горизонтальные деревянные конструктивные элементы. Братья Грин много работали в области интерьеров, оформляемых ими с изысканной роскошью.

 

Новое архитектурное направление, нашедшее свое наиболее концентрированное выражение в деятельности архитекторов Чикагской школы, сосуществовало в архитектуре США с эклектикой и стилизаторством, которые с середины 90-х годов вновь приобрели господствующее положение.

 

На это изменение творческого направления архитектуры США, как это уже отмечалось выше, повлияла Всемирная Колумбийская выставка 1893 г. в Чикаго, посвященная 400-летию открытия Америки.

 

Главным архитектором этой выставки был Бернхэм, архитектором-консультантом — Рут. В проектировании выставки принимали участие еще три чикагских архитектора, а также ряд архитекторов из других городов (Хант, фирма «Мак Ким, Мид и Уайт» и Пост из Нью-Йорка и др.).

 

На первых стадиях проектирования предполагалось дать выставке асимметрич-

 

 

—стр. 409—

 

ный план: здания должны были быть красочными и свободными от какого-либо обязательного стиля, однако окончательные результаты оказались совсем иными. Возможно, что большую роль в этом сыграла преждевременная смерть Рута, после которой личные склонности Бернхэма, симпатизировавшего классицизму, теперь уже ни кем не сдерживались, тем более что архитекторы Нью-Йорка в это время также были приверженцами консервативных вкусов.

 

Выставка была задумана как «белый город» по принципам осевой регулярной планировки и в формах классицизма.

 

 

47. Ла-Джолла. Женский клуб, 1913 г. И. Джилл. Общий вид

 

 

Среди сооружений этой выставки следует упомянуть: построенные арх. Атвудом в подражание греческому стилю Дворец изящных искусств, вокзал (в виде перистиля), купольное административное здание арх. Ханта на берегу прямоугольного водоема, на противоположном берегу которого была установлена статуя Республики работы скульптора Френча, сооруженный фирмой «Мак Ким, Мид и Уайт» павильон Хозяйства в римском стиле, увенчанный фигурой Дианы работы крупного американского скульптора того времени Сен-Годена.

 

 

48. Пасадена. Дом Гэмбла, 1907—1908 гг. Ч. С. и Г. М. Грин. Общий вид

 

 

Как дерзкий диссонанс среди всего этого классицистического великолепия выделялся павильон Транспорта, который проектировал Салливен. Это здание отличалось от остальных не только тем, что было решено не в формах классики и своим цветом нарушало общий стиль «белого города». Оно было принципиально иным.

 

Павильон был высоко оценен в основном европейцами как образец новой оригинальной американской архитектуры. Однако со-

 

 

—стр. 410—

 

49. Эшвиль. Дворец «Битмор», 1895 г. Р. Хант. Общий вид

 

 

50. Нью-Йорк. Дворец Вилларда, 1885 г. Фирма «Мак Ким, Мид и Уайт». Общий вид

 

 

—стр. 411—

 

отечественники Салливена, пораженные великолепием форм классики и грандиозностью регулярной ансамблевой застройки (что было новым для архитектуры США), не увидели в его павильоне новаторского смысла.

 

 

51. Бостон. Публичная библиотека, 1887 г. Фирма «Мак Ким, Мид и Уайт». Общий вид

 

 

Всемирная Колумбийская выставка 1893 г. повлияла на репрезентативный характер последующих градостроительных мероприятий, определила направление вкусов тех слоев, которые в силу финансовых возможностей выступали в роли заказчиков.

 

В связи с этим нужно остановиться на специфическом для США обстоятельстве — влиянии финансовой аристократии на развитие и направленность архитектуры.

 

Миллионеры строили дворцовые по размаху сооружения для своих личных нужд, предполагая прежде всего представительство. Кроме того, в ряде случаев они финансировали строительство публичных библиотек, музеев и даже железнодорожных вокзалов. Таким образом, в значительной мере характер архитектуры как богатых жилых домов, так и общественных зданий определялся желаниями и вкусами заказчиков.

 

Архитекторами, тесно связанными с этой сферой строительства, были конкурировавшие между собой Хант и фирма «Мак Ким, Мид и Уайт». Кампанию по возведению дворцов для миллионеров открыл Хант, построив в 1883 г. в Нью-Йорке на 5-й авеню для одного из членов семейства Вандербильтов почти точную копию дворца французских королей эпохи Ренессанса. Аналогичный дворец (рис. 49), тоже для Вандербильта, был построен в 1895 г. в Эшвиле (Северная Каролина).

 

Фирма «Мак Ким, Мид и Уайт» вслед за ним осуществила для железнодорожного магната Вилларда в 1885 г. (тоже в Нью-Йорке, на Медисон-авеню) целый комплекс дворцовых зданий, использовав в качестве образца палаццо Канчеллерию во Флоренции (рис. 50).

 

 

52. Беркли. Церковь, 1910 г. Б. Майбек. Интерьер

 

 

Затем Хант возвел в Ньюпорте дворцы в стиле раннего французского ренессанса для Гоэлета (1889—1891) и снова для Ван-

 

 

—стр. 412—

 

дербильта дворец «Брекерс», обратившись на этот раз к генуэзским дворцам XVI в. Наконец, в 1893 г. Хант построил еще для одного из Вандербильтов в Ньюпорте «Мраморный дворец», выдержанный в духе архитектуры Палладио.

 

 

54. Нью-Йорк. Здание «Вулворта», 1913 г. К. Джильберт. Общий вид

 

 

Фирма «Мак Ким, Мид и Уайт» продолжала строить дворцы миллионеров, например в Ньюпорте дворец для Эльриха (1902), близкий к Большому Трианону в Версале.

 

Все перечисленные дворцы имели пышные интерьеры, которые нередко оказывались в стилевом несоответствии с внешним обликом здания, что во многом было проявлением прихоти всесильных заказчиков.

 

Если Хант строил по преимуществу дворцы финансовых магнатов, то фирма «Мак Ким, Мид и Уайт» проектировала и большое число общественных зданий. Среди них — здание Публичной библиотеки в Бостоне (1887, рис. 51), выдержанное в духе итальянского ренессанса. Фирмой были построены также в Нью-Йорке: университетский клуб (1900), близкий к флорентийским палаццо XV в., библиотека Моргана (1906) в стиле итальянского ренессанса и Пенсильванский вокзал (1910), в котором использованы формы римских терм, и т. д.

 

 

53. Сан-Франциско. Дворец искусств на выставке «Панама-Пасифик», 1915 г. Б. Майбек. Общий вид

 

 

Среди массы архитекторов-стилизаторов творчество калифорнийского архитектора Бернарда Майбека (1862—1957) выделялось крайней свободой в использовании любых стилей и различных технических средств.

 

Как и братья Грин, он был мастером деревянной архитектуры и мебели. При этом

 

 

—стр. 413—

 

его интересовало не столько создание выразительной формы из дерева, сколько выявление его текстуры. В неменьшей мере, чем Джилл, Майбек был знаком с архитектурными традициями периода испанских миссий и использовал их при строительстве факультетского клуба университета в Беркли (преобладание горизонтальных арок, красные черепичные крыши). Строил Майбек в железобетоне, например дом Лоусона (1907). Он был и изобретательным инженером, о чем свидетельствуют конструкции в его самом известном сооружении — церкви, построенной в Беркли в 1910 г. (рис. 52).

 

В то же время он мог строить в любом стиле — от швейцарского шалэ до построек в духе Пиранези (Дворец искусств на выставке «Панама-Пасифик» в Сан-Франциско, 1915, рис. 53), причем перегружал здания множеством деталей (церковь в Беркли).

 

Апофеозом эклектики в американской архитектуре рассматриваемого периода, причем эклектики не только с точки зрения смешения различных стилей, но и в смысле полного несоответствия внешнего облика самому типу здания, являются «украшенные» элементами исторических стилей небоскребы. Среди них наиболее характерно здание «Вулворта» в Нью-Йорке (1913, арх. К. Джильберт), бывшее в течение ряда лет своеобразным символом американской архитектуры (рис. 54).

 

Это здание представляет собой относительно скромный блок, в котором выразительно подчеркнуты вертикальные членения. На значительной высоте его увенчивает башня из нескольких ярусов, каждый из них завершен самостоятельными башенками по углам; башня, в свою очередь, увенчана сложной системой завершений в виде пирамиды, луковицы и т. д. Эклектичность этого здания «Вулворта» заключается в том, что строгая инженерная целесообразность основной его части сочетается с безудержной расточительностью в применении подчеркнуто ненужных в практическом отношении измельченных форм.

 

Архитектура США к началу первой мировой войны существенно отличалась от архитектуры Европы, это обусловило различие дальнейших путей развития послевоенной архитектуры на этих двух материках.

 

В самом деле, к этому времени Чикагская школа, как творческое направление, уже успела иссякнуть. То, что сохранилось от нее — деятельность Райта и теоретические работы Салливена — почти не оказывало влияния на архитектуру США; произведения Райта пользовались популярностью лишь в Европе, а труды Салливена, давно отошедшего от общественной жизни, не имели сколько-нибудь значительного резонанса.

 

В архитектуре США перед первой мировой войной не было объективных предпосылок для формирования прогрессивного творческого направления. Основная причина этого заключалась в том, что в США отсутствовала необходимая для этого социально-общественная база. Демократические силы, питавшие прогрессивные движения в разных сферах общественной жизни Европы этих лет, были неизмеримо слабее в Америке.

 

Архитектуру США в то время определяли массовое строительство, отличавшееся откровенным утилитаризмом, с одной стороны, и помпезные уникальные сооружения, с другой.

 

 

20 самых красивых зданий Нью-Йорка — Roomble.com

Поговорка «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» в случае с Нью-Йорком работает на все сто, поэтому сегодня мы проведём для вас виртуальную экскурсию по этому городу. И начнём мы с десятки самых красивых зданий, построенных в знаковую для США эпоху второй половины XIX — начала XX века.

Идея возводить дома из чугуна пришла к нью-йоркским архитекторам ещё в начале XIX века. А пик её популярности приходится на 50-е годы того же столетия, когда за строительство активно взялись Джеймс Богард и Даниэл Баджер. Последний и стал автором этого типичного образца чугунной архитектуры, одного из многих сохранившихся.

Здание одного из крупнейших в мире музеев построили в неоготическом стиле архитекторы Калверт Во и Джейкоб Молда, здесь 12 экспозиционных залов. Интересно то, что новые здания к нему пристраивались вплоть до 1984 года.

Архитектор Джеймс Ренвик — младший создал ещё один выдающийся пример американского неоготического стиля в архитектуре. Высота шпилей составляет 100 метров — это позволяло собору долгое время оставаться архитектурной доминантой города.

Дом-сенсация, который построил архитектор Уильям Стоукс. На крыше здания находился то ли зоопарк, то ли ферма, где гуляли медведи, паслись козы, а в фонтанах плескались тюлени. Но эта лёгкая странность не умаляет архитектурной ценности дома Ansonia.

Офисное здание со стальным каркасом в 22 этажа и высотой 87 метров построил Дэниел Бёрнэм на перекрёстке Бродвея и 5-й Авеню. Обе улицы в этом месте пересекаются под острым углом — отсюда необычная форма и прозвище, которым здание известно на весь мир: дом-утюг.

Этот огромный дом с внутренним двориком, который построил в стиле итальянского неоренессанса Уильям Уолдорф Астор, называют монументальным и величественным. И действительно, этот жилой дом долгие годы оставался самым большим и престижным в Нью-Йорке.

Проект здания разработало архитектурное объединение Cross and Cross. Великая депрессия помешала ему стать самым высоким в мире, зато фасад здания выполнен в камне, а не в более дешёвых и популярных в то время кирпиче или терракоте.

Этот 56-этажный небоскрёб, один из самых знаменитых в начале XX века, возвёл Ирвин Ченин, сын эмигранта из России. Высота башни составляет 197,8 метра, а с учётом шпиля — 207,3.

Сейчас это здание считается лучшим архитектурным образцом стиля ар-деко. Архитектор проекта — Уильям ван Элен, а возводилось здание с огромной скоростью: в неделю по четыре этажа!

Здания, которые появились в Нью-Йорке в XXI веке, достойны внимания не меньше, чем знаковые постройки прошлого. А потому мы выбрали ещё десятку лучших образцов современной архитектуры.

Этот 366-метровый небоскрёб считается третьим по высоте зданием в Нью-Йорке и настоящим шедевром современной архитектуры хай-тек. При возведении использованы специальные стеклопакеты, которые частично поглощают солнечное излучение и обеспечивают максимально естественное освещение.

Эту 76-этажную башню построил архитектор Фрэнк Гэри. Она известна своим дизайном, который создаёт иллюзию движения волн. Вдохновлялся автор драпировкой мраморной скульптуры XVII века в стиле барокко.

Здание филиала Университета Купера возведено по проекту американского архитектора Тома Мэйна. Само здание представляет собой образец гармоничного сочетания брутального фасада с просторным и светлым интерьером.

Это здание построил Норман Фостер, оно считается одним из самых «зелёных» в мире. Оно первым в Нью-Йорке получило золотой сертификат руководства по энергоэффективному и экологическому проектированию LEED. Благодаря оригинальной конструкции диагональной сетки со срезанными углами строителям удалось потратить стали на 21% меньше, чем при возведении большинства аналогичных небоскрёбов.

Этот проект стал для знаменитого архитектора Фрэнка Гери первым зданием, построенным на Манхэттене. А ещё здесь Фрэнк впервые использовал настолько большие объёмы стекла. Невероятно популярный сегодня материал подчёркивает эффект изогнутости и выпуклости похожего на корабль комплекса.

Здание построили японские архитекторы SANAA в одном из самых непривлекательных районов Манхэттена — на улице Бауэри. Фасад здания обшит алюминиевыми панелями, которые покрыты специальной металлической сеткой. Благодаря этой сетке здание всегда кажется размытым по контуру.

Это здание — главное в новом комплексе Всемирного торгового центра в нижнем Манхэттене. Оно расположено на месте разрушенных 11 сентября 2001 года башен-близнецов и считается четвёртым по высоте небоскрёбом в мире.

Комплекс состоит из двух 55-этажных башен и находится в мидтауне Манхэттена. Главный фасад выходит на площадь Коламбус и по форме повторяет её очертания. Общая площадь помещений комплекса составляет около 260 тысяч метров. Здесь есть жилые, офисные, коммерческие площади, а также пятизвёздочный отель.

Комплекс возвёл известный британский архитектор Николас Гримшоу, и это один из самых экологичных проектов в мире. Состоит он из разных по этажности секций с озеленёнными крышами-террасами. Главной особенностью стало разнообразие планировок квартир и их типологии: здесь можно найти как таунхаус, так и социальное жильё.

Здание пятого терминала Международного аэропорта в Нью-Йорке построил в 1962 году финский архитектор Эро Сааринен. Строение многократно реставрировали и реконструировали, последний раз в 2008 году.

14 лучших фильмов про Нью-Йорк

7 июля 2019ЛикбезКино

Про «Большое яблоко» любили снимать Вуди Аллен, Мартин Скорсезе и другие талантливые режиссёры.

Поделиться

0

1. Сладкий запах успеха

Sweet Smell of Success

  • США, 1957 год.
  • Нуар.
  • Длительность: 96 минут.
  • IMDb: 8,2.

Рекламный агент Сидни Фалько занимается продвижением начинающих знаменитостей, в чём ему помогает влиятельный журналист Джей Джей Хансекер. Но когда выясняется, что Фалько на мели, Хансекер ставит вопрос ребром: он не будет работать, пока Сидни не поссорит сестру Джей Джея с её парнем — музыкантом Стивом Далласом.

«Сладкий запах успеха» провалился в прокате, но со временем вошёл в число образцовых сатирических кинолент. Картина рассказывает о неприглядной теневой стороне Нью-Йорка и считается одним из лучших фильмов об этом городе.

Смотреть в iTunes →

2. Квартира

The Apartment

  • США, 1960 год.
  • Трагикомедия.
  • Длительность: 125 минут.
  • IMDb: 8,3.

Комедийная картина Билли Уайлдера рассказывает трогательную историю отношений скромного бухгалтера и лифтёрши. Холостяк Си Си Бакстер — рядовой служащий страховой фирмы. Его уединённая нью-йоркская квартира в Вест-Сайде идеально подходит для встреч женатых коллег с их любовницами.

Добродушный мужчина совсем не против помочь друзьям. В конце концов среди тайных посетителей квартиры оказывается даже начальник Бакстера. Ситуация меняется, когда герой влюбляется в очаровательную девушку Фрэн, даже не подозревая, что она и есть та самая загадочная любовница босса.

Фильмы голливудского кудесника Билли Уайлдера — «В джазе только девушки», «Бульвар Сансет» и другие — по сей день не теряют остроты и актуальности. «Квартира» однозначно входит в число лучших картин режиссёра. Любопытно, что главную роль исполняет Джек Леммон, сыгравший в комедии «В джазе только девушки» одного из основных персонажей.

3. Завтрак у Тиффани

Breakfast at Tiffany’s

  • США, 1961 год.
  • Романтическая комедия.
  • Длительность: 115 минут.
  • IMDb: 7,7.

Альфонс и не слишком удачливый писатель Пол Варжак переезжает в Нью-Йорк и знакомится с новой соседкой по дому Холли Голайтли, отчаянной прожигательницей жизни, боготворящей ювелирный магазин «Тиффани». Холли поначалу производит на Пола впечатление поверхностной дурочки, но в итоге оказывается, что девушка куда глубже, чем кажется.

В фильме «засветились» многие легендарные места «Большого яблока»: Нью-Йоркская публичная библиотека, Центральный парк и, конечно же, магазин Tiffany, витринами которого любовалась главная героиня, завтракая на ходу круассаном с кофе.

Смотреть в iTunes →
Смотреть в Google Play →

4. Вестсайдская история

West Side Story

  • США, 1961 год.
  • Мюзикл.
  • Длительность: 152 минуты.
  • IMDb: 7,6.

В основе сюжета лежит рассказанная на новый лад классическая история Ромео и Джульетты. Две враждующие уличные банды — «Джеты» и «Акулы» — никак не поделят между собой нью-йоркские улицы. Но всё меняется, когда Тони и Мария влюбляются с первого взгляда.

Фильм снимали в манхэттенском районе Вест-Сайд, который в 1960-е годы был неприглядным. Уже после выхода на экраны «Вестсайдской истории» на месте трущоб возвели знаменитый Линкольн-центр.

Смотреть в iTunes →

5. Таксист

Taxi Driver

  • США, 1976 год.
  • Драма, триллер, неонуар.
  • Длительность: 113 минут.
  • IMDb: 8,3.

Нью-йоркскому таксисту Трэвису Биклу не дают покоя мысли о том, как много вокруг грязи, насилия и разврата. В какой-то момент герой понимает, что его истинное предназначение — очистить улицы от зла.

Мартин Скорсезе изобразил Нью-Йорк в самом мрачном свете: тусклые фонари, грязные переулки, громадные небоскрёбы, напоминающие вавилонские башни. Всё это отчасти правда. Дело в том, что на момент съёмок город переживал один из самых тяжёлых периодов своей истории: сказался финансовый кризис и неудачные управленческие решения президента страны Джеральда Форда.

К тому же когда снимали «Таксиста», в самом разгаре была забастовка нью-йоркских мусорщиков. Неудивительно, что гнетущая атмосфера просочилась в фильм Скорсезе сама собой.

Смотреть в iTunes →
Смотреть в Google Play →

6. Энни Холл

Annie Hall

  • США, 1977 год.
  • Романтическая комедия.
  • Длительность: 94 минуты.
  • IMDb: 8,0.

Фильм рассказывает историю отношений стендап-комика Элви Сингера и начинающей певицы Энни Холл. При первой встрече Элви и Энни немедленно влюбляются, но со временем становится ясно, что их различия порождают кучу проблем.

Известно, что Нью-Йорк занимает в сердце Вуди Аллена особое место. Режиссёр относится к своему родному городу с нежностью и вряд ли когда-нибудь его разлюбит. Причём фильмы Аллена характеризуют Нью-Йорк с разных сторон: это место, где с героями Вуди может приключиться как самая настоящая трагедия, так и лёгкая комедийная история.

7. Манхэттен

Manhattan

  • США, 1979 год.
  • Романтическая комедия.
  • Длительность: 96 минут.
  • IMDb: 8,0.

Главный герой — 42-летний сценарист Айзек — никак не может определиться со своими симпатиями. Когда он встречает циничную богемную Мэри, то без раздумий бросает свою молоденькую подругу, о чём потом сильно жалеет.

Вуди Аллен снова рассказывает о любви в большом городе, а его персонажи выясняют свои запутанные отношения в самых живописных и узнаваемых местах Нью-Йорка: от Центрального парка до Бруклинского моста.

8. Ханна и её сёстры

Hannah and Her Sisters

  • США, 1986 год.
  • Комедия.
  • Длительность: 103 минуты.
  • IMDb: 7,9.

Сюжет сосредоточен вокруг трёх сестёр: Ханны, Ли и Холли. Их спокойной жизни приходит конец, когда муж Ханны по имени Эллиот неожиданно влюбляется в Ли, но при этом не в силах оставить свою идеальную жену. Тем временем бывший супруг Ханны переживает очередной приступ ипохондрии, а Холли мечтает стать театральной актрисой, но раз за разом терпит крах.

В каждом фильме Вуди Аллена Нью-Йорк немного разный. И в «Ханне и её сёстрах» город показан с особой нежностью. Действие разворачивается как в самом Нью-Йорке, так и в фешенебельных квартирах его жителей, которые ищут ответы на сложные вопросы бытия.

9. Нью-йоркские истории

New York Stories

  • США, 1989 год.
  • Комедия, мелодрама.
  • Длительность: 124 минуты.
  • IMDb: 6,4.

Преуспевающий художник пытается добиться благосклонности возлюбленной, дочь богатых и знаменитых родителей внезапно оказывается участницей совершенно невероятной ситуации, а нью-йоркский юрист мечтает, чтобы чрезмерно критичная мать оставила его в покое.

Мартин Скорсезе, Фрэнсис Форд Коппола, Вуди Аллен — знакомые многим имена. Стиль каждого из этих кинорежиссёров неповторим. Но в одном они похожи: творчество всех троих тесно связано с Нью-Йорком. В киноальманахе «Нью-йоркские истории» известные мастера кино объединяются, чтобы на свой лад рассказать истории об обитателях «Большого яблока».

Смотреть в iTunes →

10. Славные парни

Goodfellas

  • США, 1990 год.
  • Криминал, гангстерский.
  • Длительность: 146 минут.
  • IMDb: 8,7.

Начинающий гангстер Генри Хилл мечтает стать крутым и пользоваться уважением. Вместе с мафиози Джими Конвеем и Томми Де Вито Генри начинает восхождение к вершинам криминальной славы.

«Славные парни» Мартина Скорсезе давно признаны золотым стандартом кинопроизводства. Чего только стоит одна из самых знаменитых «съёмок одним кадром» в истории кино, когда Генри Хилл и его новая подружка заходят в ночной клуб «Копакабана» со служебного входа. Есть версия, что Скорсезе придумал сцену прохода именно через подсобные помещения после того, как режиссёру не позволили снять её у главного входа в клуб, где постоянно толпились люди.

Кстати, «Копакабана» существует в реальности (разве что поменялся адрес). Здесь когда-то работал Тони Лип из «Зелёной книги», которого в одноимённом фильме сыграл Вигго Мортенсен. В этом же заведении частично происходит действие картин «Бешеный бык» и «Тутси».

Смотреть в iTunes →
Смотреть в Google Play →

11. Нью-Йорк, Нью-Йорк

Synecdoche, New York

  • США, 2008 год.
  • Драма.
  • Длительность: 124 минуты.
  • IMDb: 7,5.

Действие разворачивается в театральном районе Манхэттена. Талантливый режиссёр Кейден Котар полон решимости поставить честный и пронзительный спектакль о собственной жизни и перевернуть весь мир современного искусства. Работая над пьесой, Кейден всё больше погружается в мир своих фантазий и медленно сходит с ума.

Фильм рассматривает сложный вопрос о том, как порой тонка грань между гениальностью и безумием, и рассказывает об угасании, сожалении и одиночестве.

Смотреть в iTunes →

12. Нью-Йорк, я люблю тебя

New York, I Love You

  • США, 2009 год.
  • Драма, мелодрама.
  • Длительность: 110 минут.
  • IMDb: 6,3.

После того как публику покорил киноальманах «Париж, я люблю тебя», было задумано снять серию продолжений, в которых романтические истории развивались бы на фоне других городов.

Среди режиссёров нового проекта были достаточно известные мастера, такие как Фатих Акин («На пределе», «Золотая перчатка») и Шехар Капур («Елизавета», «Золотой век»). Актрисы Скарлетт Йоханссон и Натали Портман тоже попробовали свои силы в режиссуре и сняли для альманаха по короткометражке.

Правда, эпизод Йоханссон вырезали из окончательной версии картины, так как он не соответствовал общему духу ленты. По той же причине в фильм не вошла новелла российского постановщика Андрея Звягинцева.

13. Китайская головоломка

Casse-tête chinois

  • Франция, США, Бельгия, 2013 год.
  • Драма.
  • Длительность: 117 минут.
  • IMDb: 7,0.

Привередливый Ксавье Руссо никак не может выбрать себе супругу. Наконец он женится на англичанке Венди. Но не тут-то было: жена сбегает от него из Парижа в Нью-Йорк, забрав с собой двоих детей. И тогда герой едет за ней, чтобы начать жить с чистого листа.

В многоликом и многонациональном Нью-Йорке Ксавье предстоит ощутить на себе все тяготы жизни мигранта, включая женитьбу ради визы, а также «увлекательные» поиски квартиры и работы.

Смотреть в iTunes →

14. Бруклин

Brooklyn

  • Ирландия, Канада, Великобритания, 2015 год.
  • Мелодрама.
  • Длительность: 112 минут.
  • IMDb: 7,5.

Молодая ирландка Эйлиш Лейси оставляет родной городок Эннискорти ради Нью-Йорка. Постепенно жизнь на новом месте налаживается: у Эйлис появляется учёба, работа и возлюбленный. Но судьба требует от девушки возвращения в скучное ирландское захолустье, где героине придётся совершить непростой выбор.

Основанный на одноимённом романе Колма Тойбина чувственный «Бруклин» ощущается как настоящее признание в любви Нью-Йорку: куда же ещё ехать в погоне за американской мечтой, как не туда?

Смотреть в iTunes →
Смотреть в Google Play →

Читайте также 🎞🎥🗽

  • 12 женщин-режиссёров современности, чьи фильмы стоит посмотреть
  • 10 лучших фильмов Бернардо Бертолуччи
  • 11 лучших фильмов про Рим
  • Гид по творчеству Джима Джармуша: все фильмы и основные приёмы режиссёра
  • 20 прекрасных фильмов ретро, которые хочется пересматривать

Маленькие червоточины Большого Яблока.

Заглядывать на окраины вполне безопасного Нью-Йорка по-прежнему не стоит

После известных событий, произошедших в столичном Бирюлеве, некоторые эксперты заговорили о том, что в Москве стоило бы создать этнические районы, свои «чайнатауны». Эту идею подверг резкой критике Сергей Собянин: «Москва отличается от других крупных мегаполисов тем, что уровень безопасности одинаков как в центре, так и на окраинах города. Это вообще уникальная положительная сторона Москвы. В том же Нью-Йорке не дай бог прийти в какие-то окраинные районы». Как же обстоят дела с безопасностью в Большом Яблоке? И можно ли нам чему-то поучиться у города американской мечты?

Как выжить в Гарлеме

Действительно, преступность в Нью-Йорке распределена неравномерно. В Манхэттене существует Гарлем. Это место криминальной вольницы афроамериканцев. В районе самый высокий уровень убийств, он в 6 раз превышает средний показатель по городу.

История Гарлема началась в XVII столетии, когда эту территорию заселили выходцы из Нидерландов, которые назвали ее, как голландский город, – Хаарлем. Район постепенно превратился из сельскохозяйственного (до XIX столетия), а потом курортного городка (до XX столетия) в афроамериканское гетто.

Начиная с 20-х годов прошлого века в Гарлем хлынуло чернокожее население, вытесняя немцев, итальянцев и евреев, проживавших на этой территории. Плата за аренду, которая была в Гарлеме ниже, чем в остальных районах Большого Яблока, и то, что в начале ХХ столетия арендаторы отказывали в жилье черному населению в других округах Нью-Йорка, стали причиной образования гетто. А социально неустроенная жизнь привела к расцвету преступности. Этим район и стал печально известен в масштабах всех США. Половина детей в Гарлеме вырастали в неполных семьях, что приводило к увеличению детской преступности. Огромной проблемой стала наркомания – около 70% наркоманов Нью-Йорка проживали в Гарлеме, из-за чего белые жители района поспешили уехать из него еще в 50-х годах, за ними последовали составлявшие средний класс чернокожие.

В какой-то мере сегодня облик и репутация Гарлема меняются. Из пристанища маргиналов и наркоторговцев район превратился в место обитания хип-хоперов, актеров и соул-див. Гарлем жив барами, открытыми до утра, и необычными, причудливыми, эксцентричными магазинами.

Одна из наших соотечественниц, волею судьбы заброшенная в Гарлем, оставила любопытные заметки о жизни в этом районе.

В частности, она писала: «Соседи сразу полюбили меня, это чувствовалось по теплоте их взглядов. Мне кажется, я понимаю их: сумасшедшая белая тетка с двумя мальчишками поселилась среди них и живет как ни в чем не бывало. Аборигены любили меня как местную достопримечательность, как невесть откуда залетевшую к ним белую ворону. В черных семьях меньше троих детей не бывает. У меня было двое. Когда же моя беременность сделалась очевидной для невооруженного стороннего глаза, я стала для местных совсем своей. Материнство, дети, беременность – все это здесь если не свято, то понятно и знакомо».

Что ж, это Гарлему в плюс. Но вот еще одно наблюдение: «В своих прогулках старалась выработать такую походку, посадку головы, манеру размахивать руками и бормотать на ходу, какую подсмотрела у местных жителей. Идет, например, навстречу зверовидный человек, и больше ни души на всей улице. Он обязательно пройдет рядом со мной, но не переходить же на другую сторону (это как бежать от собаки). Человек держит руку за пазухой, будто сейчас вынет оттуда нож или пистолет. Если у мужика чешутся руки, а навстречу ему идет хрупкий интеллигент в очках, то стычки, скорее всего, не миновать. Но если навстречу агрессивному амбалу, не глядя вокруг, идет пусть даже тот же очкарик, но жестикулируя и разговаривая сам с собой на ходу, то, вероятно, амбал пройдет мимо и пойдет искать другую, более подходящую жертву. Вслух с самим собой надо говорить только по-английски и ни в коем случае не встречаться глазами с тем, кого опасаешься…»

Да, все-таки Гарлем – это Гарлем!

Разборки в Бронксе

В Бруклине тон задают итальянские группировки. В этом районе также находится русский Брайтон-Бич. А это уже вотчина русской мафии. Но с итальянцами она в противодействие не вступает. Русские специализируются в основном на мошенничестве, причем делают это довольно успешно.

В Куинсе заправляют латиноамериканцы, а в Бронксе пальму первенства держат итальянцы.

Многие знают фильм «Разборка в Бронксе» – со знаменитым Джеки Чаном. Действительно, в 1960–1970-х годах Южный Бронкс являлся одним из самых опасных районов Нью-Йорка, в котором боялись появляться даже полицейские.

Расцвет Бронкса пришелся на первую треть XX века. Население района выросло с 200 тыс. до 1,3 млн человек за 30 лет, тогда и были построены вдоль широких бульваров дома с колоннами и мраморными лестницами. Великая депрессия 1930–1940-х годов затормозила рост города, а с 1950-х годов начался его настоящий упадок, продолжавшийся до середины 1980-х. Дома с мраморными лестницами полыхали в огне.

Во время бейсбольного матча на стадионе «Янки» в Бронксе в 1977 году телекамера Эй-Би-Си продемонстрировала миру в прямой трансляции охваченные пламенем кварталы Южного Бронкса вокруг стадиона, и спортивный комментатор Ховард Коселл произнес ставшую знаменитой фразу: «Бронкс горит».

Из Бронкса сбегали все, кто имел возможность, оставляя некогда шикарный район на растерзание бандитам. И владельцы домов, понимая, что их собственность не стоит больше ничего, поджигали собственные владения, чтобы получить выплаты по страховке.

Наплыв бомжей, наркоманов, психически больных или просто вооруженных головорезов начался с юга Бронкса, отделенного проливом Гарлем от Манхэттена, и распространился дальше на север, захватив примерно половину района.

У Бронкса – одного из пяти районов Нью-Йорка и единственного, который расположен не на острове, а на основной части Североамериканского материка, репутация и сегодня действительно нехорошая. Из 515 убийств, совершенных в Нью-Йорке в 2011 году, 148 произошли в Бронксе. При населении 1,4 млн человек это почти 11 убийств на каждые 100 тыс. В Манхэттене, с населением более 1,6 млн, в том же году было совершено 71 убийство, или 4,4 убийства на каждые 100 тыс. человек.

Если судить чисто арифметически, шансы быть убитым в Бронксе в 2,5 раза выше, чем в Манхэттене.

Больше половины населения Бронкса составляют выходцы из Латинской Америки, треть – афроамериканцы, менее 11% – белые и 3% – азиаты. Около трети живут за чертой бедности – это вдвое больше, чем в среднем по стране.

При этом в последнее время в Бронкс пришли перемены. В районе начали разбивать парки, а на месте гетто возводить новые дома. А в мае этого года стало известно, что компания «Бронкс Турс», проводившая автобусные экскурсии по самым опасным районам Бронкса, обанкротилась… из-за падения в районе уровня преступности. Услугами компании пользовались туристы из Австралии и Европы, которым благополучный Бронкс, как оказалось, неинтересен.

Под лозунгом «нулевой толерантности»

Вообще-то в целом Нью-Йорк сегодня считается довольно безопасным городом. Эксперты связывают «великую криминальную эволюцию» с решительной политикой бывшего мэра Рудольфа Джулиани, руководившего мегаполисом с 1994 по 2001 год. При нем полиция поменяла стратегию борьбы с уголовщиной, внедрив ряд новшеств, которые можно смело квалифицировать как ноу-хау.

Первая инновация – статистическая система CompStat. Внедрение этой универсальной компьютерной базы данных позволило мгновенно реагировать на меняющуюся оперативную обстановку. Электронная система позволяла отслеживать преступления на специальной карте и регистрировать любые тревожные тенденции. Раз в неделю представители руководства городской полиции наведывались в полицейские участки всех восьми патрульных районов Нью-Йорка (на полицейском сленге – «боро») и проводили у этих карт совещания.

Мигающие разноцветными лампочками огромные карты можно увидеть в голливудских полицейских боевиках: вспыхивают и укрупняются точки, где совершено преступление, и мерцающим пунктиром отмечается маршрут погони за злоумышленниками.

Сегодня карты CompStat взяли на вооружение практически все крупнейшие мегаполисы США.

Второе ноу-хау – так называемая теория разбитых окон, которой стали руководствоваться мэр и его команда. Теория весьма проста и кому-то может даже показаться наивной. Она устанавливает логическую связь между разрухой и замусоренностью среды обитания, с одной стороны, и уровнем антиобщественного поведения – с другой. Иными словами, если подростка окружают брошенные дома с размалеванными граффити стенами и разбитыми окнами, а на улицах громоздятся горы мусора, то волей-неволей его рука тянется к «косяку», ножу и пистолету. В 1982 году эту простенькую мысль обрядили в строгие академические одежды социопсихологи Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг. Свои выводы они опубликовали в журнале The Atlantic Monthly. Вскоре Келлинга наняло как консультанта муниципальное транспортное управление Нью-Йорка. За шесть лет удалось очистить городской сабвей, включая перегоны между станциями, от чудовищного по размаху и вкусу «творчества» граффитистов.

Во многом под воздействием идей Келлинга и Уилсона отцы города провозгласили «нулевую толерантность» в отношении даже самых мелких правонарушений, в частности, проезда в подземке зайцем и распития спиртных напитков в общественных местах. Турникеты в нью-йоркской подземке довольно низкие, и некоторые прыгают через них, как через козла. Пойманных зайцев бьют долларом – штраф 100 баксов.

Что касается спиртного, то в Нью-Йорке нельзя пить на улице ничего, что крепче минеральной воды, даже если ты, допустим, положил бутылку пива в непрозрачный бумажный пакет. Хотя в большинстве городов Америки таким способом употреблять в публичных местах дозволяется. Но если поймают в Нью-Йорке, штраф – 25 дол. А подвыпившего буяна, если вдруг тот начнет качать права, тут же арестуют за антиобщественное поведение, и суд может приговорить его к общественным работам или даже к тюремному сроку.

Имеет хождение и совсем простое объяснение декриминализации Нью-Йорка, напоминающее старый еврейский анекдот: «Хотите пить хороший чай? Не жалейте заварки!» В данном случае заваркой служит количественное наращивание числа правоохранителей. В первую очередь патрулирующих улицы копов – рядовых охраны порядка. За 1990-е годы армия полицейских в мегаполисе выросла на 35%. Сегодня около 35 тыс. копов несут службу в городе, включая 22 тыс. патрульных.

Характерно, что помимо 35-тысячной когорты «лучших» (NY Finest – таков девиз полиции Нью-Йорка) вахту охраны порядка несут сотни представителей иных силовых ведомств. Так, многие министерства имеют свою полицию. Ведомств, имеющих право на слежку и задержание подозреваемых, – целая дюжина. И через такое мелкое сито труднее проскочить криминалу. Правда, эта практика нередко создает конфликтные ситуации, когда одни полицейские наступают на пятки другим.

Бывает так, что следователь городской полиции прибывает на место происшествия и обнаруживает хозяйничающих там ребят из ФБР или парней из управления по борьбе с наркотиками. Такой сюжет – излюбленный для Голливуда. Конкуренция вызвана тем, что у каждого сверчка свой шесток в виде ведомственного кодекса. У обычной полиции, например, главный «молитвенник» – Административный кодекс Нью-Йорка. А в нем полиции предписано следить за соблюдением законов штата Нью-Йорк.

А как же, спросите вы, центральные, федеральные законы? Они полицейским мегаполиса тоже писаны, но достаточно витиевато. Американское право прецедентно, а потому историческим в данном вопросе стало одно из дел 1999 года, рассмотренное федеральным апелляционным судом. В его решении указывается, что «местные правоохранители имеют право арестовать за нарушение федерального закона, если он не противоречит закону штата». Заметьте, приоритет отдается местному закону!

Если же федеральный закон существует, а аналогичного штатного нет, как, например, в иммиграционных делах, то нью-йоркский полицейский может арестовать нелегала, чтобы затем незамедлительно передать его в федеральную юрисдикцию.

Политику нетерпимости и к серьезным преступлениям, и к мелким правонарушениям продолжил нынешний мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг. Он известен как рьяный противник свободной продажи оружия. Под его нажимом в 2006 году муниципалитет утвердил новый свод правил, предписывающих обязательную регистрацию граждан, нарушивших закон о владении и хранении огнестрельного оружия. Кроме того, продавцы оружия должны дважды в год направлять властям подробные отчеты о покупателях и количестве проданных стволов.

Владельцы оружия, в свою очередь, не имеют права покупать новые стволы чаще одного раза в три месяца.

Блумберг начал мощную агиткампанию в масштабах всей страны, стремясь юридически, административно и коммерчески стреножить продавцов оружия в других штатах, откуда оно по нелегальным каналам стекается в Нью-Йорк. Если Блумбергу удастся перекрыть или хотя бы сузить эти каналы, то убивать в городе станут еще меньше.

Кроме того, мэр внедрил в практику тотальную профилактику уличной преступности, законодательно утвердив принцип «останови и обыщи» (stop and frisk). Патрулирующим улицы копам издавна разрешалось останавливать и обыскивать на улице подозрительных лиц, но при наличии веских оснований. Новый регламент формулировку «веские основания» значительно расширил. Обтекаемая формула дала полицейским практически неограниченные возможности, в том числе останавливать и выворачивать карманы у главной группы риска – выходцев из Латинской Америки.

Текст: Александр Губанов


Подключенный город | Национальный музей американской истории

Самые ранние города Америки выросли рядом с реками и океанами, которые соединяли их друг с другом и с мировыми торговыми путями. Небольшие колониальные аванпосты превратились в крупные центры населения, торговли, производства и культуры на основе их связей. к этой естественной транспортной сети. В 19-м и начале 20-го веков железные дороги, каналы и дорожные системы принесли процветание городам, не имеющим выхода к морю. Тем не менее, крупнейшими городами страны оставались прибрежные. Нью-Йорк в 1920-е годы продемонстрировал постоянную зависимость страны от морской торговли. Граничащий с одной из лучших естественных гаваней в мире, город обслуживал почти половину международной торговли Америки. Люди, сельскохозяйственная продукция, сырье и промышленные товары товары всех видов прибывали и уходили через его гигантские прибрежные железнодорожные терминалы, перевозимые на тысячах судов, отправленных более чем 200 судоходными компаниями. Морские пути Нью-Йорка служили нуждам города и страны.

Гудзон и Ист-Риверс, 1925 г. Береговая и геодезическая служба США

Предоставлено Национальным управлением архивов и документации

Остров Манхэттен, 9 марта 1927 г.

Предоставлено Air Photo Archives, Департамент географии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Иммигранты, прибывающие через порт, и мигранты, прибывающие автомобильным и железнодорожным транспортом, питали процветающую экономику города. В 1923 Нью-Йорк произведен 1/12 всего производства в стране.

В рамках масштабной миграции афроамериканцев с юга в северные города около 200 000 афроамериканцев переехали в Нью-Йорк в период с 1917 по 1925 год. в восточная сторона города.

Почти каждый, кто пересекал Атлантический океан в 1920-х годах, делал это на пароходе. Бизнесмены, встречающие зарубежных клиентов, гастролирующие артисты и путешественники, совершающие развлекательные поездки, бронировали билеты на океанские лайнеры всех размеров. Они плыли вместе с огромным количеством эмигрантов, прибывающих в США, и иммигрантов, возвращающихся за границу. «Левиафан» и его команда из 1100 человек каждую неделю перевозили до 3400 пассажиров в Нью-Йорк или из него. немецкая постройка 1914, но использовался как американский военный корабль во время Второй мировой войны. Во время Первой мировой войны «Левиафан» был крупнейшим американским торговым кораблем своего времени.

Левиафан в Нью-Йорке, около 1925 года

Предоставлено коллекцией Ральфа Кропли

Посмотреть объект записывать

Модель корабля, Левиафан

Посмотреть объект запись

Модель S.S. Leviathan, переоборудованная в 1923 г.

Посмотреть объект записывать

Меню ужина, S.S. Левиафан

Посмотреть объект запись

Это комбинированное меню ужина и музыкальная программа была вручена пассажирам первого класса, которые путешествовали на борту «Левиафана» в воскресенье, 22 декабря 1929 года.

The Graf Zeppelin над Манхэттеном, 1928 год

Предоставлено архивом Национального музея авиации и космонавтики

Воздушные перевозки, все еще весьма экспериментальные, захватили воображение Америки в 1920-е годы. Он обещал ускорить общение и торговлю между народами и нациями. Во времена, когда океанские лайнеры символизировали современность, богатство и национальную гордость, интересно думать, что гигантские и изящные дирижабли могут когда-нибудь заменить своих океанских соперников. Немецкий дирижабль Graf Zeppelin открыл первое коммерческое пассажирское сообщение через Атлантику по воздуху в октябре 1928 года. Он перевез 20 пассажиров. одновременно, с экипажем из 43 человек. Чтобы узнать больше о ранней авиации, посетите Национальный музей авиации и космонавтики Смитсоновского института.

Хотя Соединенные Штаты начали ограничивать иммиграцию в 1924 году, в 1920-х годах Нью-Йорк все еще был городом с большим количеством иммигрантов. Жители иностранного происхождения играли решающую роль в экономической, социальной и культурной жизни города. В то время, когда Америка индустрия готовой одежды была сосредоточена в Нью-Йорке, иммигранты обеспечивали большую часть рабочей силы, которая производила национальные костюмы, пальто и платья.

Посмотреть объект записывать

Швейная машинка Зингер, 1910

Посмотреть объект запись

Работники швейной фабрики Kops Bros., Нью-Йорк, 1928 год

Предоставлено J. Rhoads & Sons Co. Collection, Hagley Museum and Library

принять участие в динамичной джазовой и блюзовой сцене Гарлема. Одним из таких мигрантов был уроженец Джорджии Флетчер Хендерсон, который руководил самым успешным афроамериканским джаз-бэндом. в десятилетие. Другими музыкальными талантами, поселившимися в Нью-Йорке в двадцатые годы, были Коулман Хокинс (из Канзас-Сити), «Дюк» Эллингтон (Вашингтон, округ Колумбия), «Король» Оливер, «Джелли Ролл» Мортон, Луи Армстронг (Новый Орлеан) и Бесси. Смит (Чаттануга). Джаз с его южными корнями стал мощным выражением культурной жизни Нью-Йорка и экспортировался через записи, радиопередачи и живые выступления за границу.

«Джаз-бэнд» из Le Tumulte Noir Пола Колина, 1929 г.

Предоставлено Национальной портретной галереей Смитсоновского института

Ноты «Sugar Foot Stomp», 1927 г.

Предоставлено Национальным музеем американской истории, Архивным центром

К 1920-м годам в гавани Нью-Йорка участвовали сотни судов и десятки тысяч человек в день. Их безопасный проход зависел от исправности портовых средств навигации. Это была работа экипажа на борту US Lighthouse. Сервисный тендер Дуб , машинное отделение которого видно ниже.

Портом приписки Oak был Статен-Айленд. Его 4 офицера и 23 члена экипажа доставляли припасы, топливо, почту и транспорт к местным маякам и плавучим маякам. Они также установили, покрасили и обслуживали портовую сеть буев, туманных сигналов, и маяки.

Дуб Экипаж

Члены экипажа на буевом тендере Дуб перелопатили много угля. Им приходилось не только питать угольные котлы паровоза, но и доставлять уголь на маяки и плавучие маяки.

Посмотреть объект записывать

Дуб Машинное отделение

Посмотреть объект запись

Машинное отделение принадлежит Службе маяков США (позже Береговой охране США), тендеру буев Oak . Паровая машина тройного расширения мощностью 750 лошадиных сил была установлена ​​на корабле при его постройке в 1921 году.

Гавань Нью-Йорка долгое время была одной из самых загруженных в мире. В 1920 году океанские пароходы заходили и выходили из порта примерно каждые 20 минут. Прибрежные грузовые суда, портовые буксиры, речные пароходы и другие суда разделяли воду и причалы вдоль Нижнего Манхэттен, Бруклин, Статен-Айленд и берега реки Гудзон в Нью-Джерси. Представленные здесь модели кораблей представляют собой суда, которые участвовали в оживленном портовом движении Нью-Йорка в XIX веке.20 с.

Посмотреть объект записывать

Береговая шхуна C.C. Mengel Jr. , 1916

Посмотреть объект запись

Шхуна R. R. Govin , все еще работавшая в 1933 году, затмевается новым небоскребом на Уолл-стрит, 120.

Предоставлено музеем морского порта на Саут-Стрит

Большие деревянные шхуны были основными перевозчиками навалочных грузов — угля, пиломатериалов, камня, льда — в конце XIXвек. К 1920-м годам большую часть этой торговли заняли пароходы. Среди еще работающих шхун была C.C. Mengel Jr. , которая работал из Нью-Йорка в период с 1919 по 1921 год. С командой из восьми человек он перевозил пиломатериалы, глину, сваи, гипс, бочковые клепки и асфальт между портами из Новой Шотландии в Ирландию и Вест-Индию. Потерпел крушение в 1922 году.

Посмотреть объект записывать

Модель межкаботажного пассажирского лайнера Уругвай пр. Калифорния

Посмотреть объект запись

Судно California , проходящее через Панамский канал, около 1930

Нью-Йорк был связан с Калифорнией как по воде, так и по железной дороге. «Калифорния» была первым пассажирским судном, специально построенным для плавания между Восточным и Западным побережьями через Панамский канал, открытый в 1914 году. Калифорния и ее команда из 351 человека перевезли 751 пассажира из Нью-Йорка в Сан-Франциско с заходом в Гавану, Куба; Бальбоа, Панама; Сан Диего; и Лос-Анджелес.

Посмотреть объект записывать

Портовый буксир Brooklyn, 1910

Посмотреть объект запись

Буксир, перемещающий платформы железнодорожных грузовых вагонов, около 1915 г. шаланды через гавань. У железных дорог были десятки таких лодок, как Brooklyn Пенсильванской железной дороги, которые пасли товарные вагоны. от железнодорожных станций Нью-Джерси до грузовых терминалов Манхэттена.

Вид с воздуха на контейнеровозы в Порт-Ньюарк/Порт-Элизабет, Нью-Джерси, начало 1980-х годов

Предоставлено музеем порта Саут-Стрит

Америка участвует в мировой торговле с колониальных времен. В первой половине 19 века США экспортировали сырье и импортировали промышленные товары. По мере индустриализации страна стала крупным экспортером продукции фабричного производства. предметы, от швейных машин до автомобилей. В последние годы он снова импортировал промышленные товары и экспортировал сельскохозяйственную продукцию, а также финансовые и компьютерные услуги. Соединенные Штаты были крупным игроком в мировой экономике с 1880-е годы. Нью-Йорк занимает центральное место в истории международной торговли Америки. В 1920-х годов половина импорта и экспорта Америки проходила через город. Но роль Нью-Йорка как порта начала снижаться в 1960-х годах, когда контейнеровозы начали перемещаться. к терминалам в других местах в этом районе, а транспортные проблемы Нью-Йорка затрудняли доставку грузовиков и поездов из портов из города. Океанские лайнеры больше не доставляли миллионы иммигрантов в Нью-Йорк. Производители ушли из город в поисках более дешевой рабочей силы. Но Нью-Йорк заново изобрел себя как глобальный город нового типа. Более чем когда-либо, это центр международных финансов, банковского дела, искусства, культуры и профессиональных услуг. Новый Нью-Йорк — город, привязанный к миру экономики не только товарами, которые она производит, покупает, продает и перевозит, но и идеями, культурой, а также финансовыми и информационными услугами, которые она производит.

Узнайте, каким был Нью-Йорк 1920-х годов, в этом бурном фототуре

Саванна Кокс | Проверено Кара Гольдфарб

Опубликовано 24 июля 2012 г.

Обновлено 14 июня 2018 г.

1920-е годы не считались бурными без причины – прекрасный взгляд на гламур и блеск Нью-Йорка1920 .

Bettmann/Getty Images Девушки из джазового шоу в доме сенатора Уильяма Кларка стоимостью 7 миллионов долларов на Пятой авеню. 1927.

Окончание Первой мировой войны ознаменовало начало новой эры в Нью-Йорке — эпохи расцвета джаза, нелегальной выпивки, банд, торговли и культуры. Город мог похвастаться почти шестью миллионами жителей и служил быстро развивающимся центром для иммигрантов и мигрантов, прибывающих автомобильным, железнодорожным и морским транспортом. Жизнь в Нью-Йорке 1920-х годов, определяемая его достопримечательностями и звуками, была, по сути, вечеринкой длиной в десятилетие.

Агенты запрета Нью-Йорка сливают спиртное в сточную канаву.

Десятилетие началось с ажиотажа и закончилось примерно так же. 16, 19 сентября20 января подозреваемые в анархизме взорвали бомбу на Уолл-стрит, в одном из самых оживленных уголков финансового района Манхэттена. В фургоне, запряженном лошадьми, скрывалось 100 фунтов динамита, который взорвался в 12:01. Взрыв, унесший жизни 38 человек, в то время считался самым смертоносным политически мотивированным террористическим актом на американской земле.

Wikimedia CommonsПоследствия взрыва на Уолл-Стрит. 1920.

Девять лет спустя фондовый рынок рухнул, положив начало Великой депрессии.

Но в промежутке между двумя трагедиями Нью-Йорк 1920-х действительно гремел.

Эдвин Левик/Архив Халтона/Getty Images Таймс-сквер, освещенный в 1920-е годы.

В начале 1920-х годов в Нью-Йорке открылось несколько знаменитых заведений. Театр Аполлона на 42-й улице, бальный зал Roseland в Театральном районе и клуб Cotton Club в Гарлеме.

Коттон-клуб на 142-й улице.

Во время так называемой «Великой миграции» афроамериканцы переселились с юга в северные города. К 1920-х годах около 200 000 афроамериканцев сделали Нью-Йорк своим домом. Но поскольку законы о сегрегации все еще действовали, а жилищные споры существовали, они создали в Гарлеме свое собственное сообщество.

В результате Гарлем стал культурным центром динамичного джаза и блюза, а также платформой для восходящих джазовых исполнителей, таких как Луи Армстронг, Бесси Смит, Коулман Хокинс и «Кинг» Оливер. Музыкальный жанр стал одним из самых основных и мощных выражений культурной жизни Нью-Йорка, продвигаемым посредством записей, радиопередач и живых выступлений. Это также породило популярный танец линди-хоп.

В других частях города изменение времени выражалось в моде. И показные дизайнерские аксессуары, и наряды в стиле флэппер олицетворяли роскошь и скандальность 1920-х годов.

Коллекция Conde Nast Editorial/Getty Images Модель Ханна Ли Шерман, одетая в пальто Chanel, шляпу без полей, палантин из лисы, замшевую сумку и туфли из змеиной кожи, помогают выйти из машины на Парк-авеню.

1920-е годы также были эпохой сухого закона. 18-я поправка к Конституции США запрещает продажу, производство и транспортировку алкоголя. Это вызвало интерес у бутлегеров, также известных как торговцы ромом, которые контрабандой ввозили спиртные напитки из-за границы и доставляли их в секретные бары.

Bettmann/Getty Images Таможенники осматривают спиртное, изъятое с корабля, перевозившего ром из Гаваны, пришвартованного в порту Нью-Йорка.

Гангстеры соперничали за бутлегерский бизнес, возвещая изощренную, но грязную эпоху организованной преступности. Отмывание денег и подкуп полиции и других государственных служащих в Нью-Йорке в 1920-х годах стали очень распространенным явлением.

В это время мафия процветала в Нью-Йорке, который неудивительно стал известен как мировая столица преступности. Криминальные авторитеты, такие как Сальваторе Маранцано и Лаки Лучано, стали нарицательными в Нью-Йорке в XIX веке.20-х и последующих десятилетий.

Wikimedia CommonsСчастливчик Лучано пьет бокал вина.

В 1920-е годы в Нью-Йорке было сделано много новинок. «Нью-Йорк Янкиз» выиграли свой первый чемпионат Мировой серии в 1923 году.

В это же десятилетие состоялся первый парад Macy’s в честь Дня благодарения, премьера которого состоялась в 1924 году.

Getty ImagesСанта-Клаус катается на поплавке на параде Macy’s в честь Дня благодарения, 1925 год.

Частично из-за экономического подъема эта эпоха привела к эпохе впечатляющей архитектуры. Небоскребы начали преобразовывать горизонт с началом строительства как Крайслер-билдинг, так и Эмпайр-стейт-билдинг.

Рабочий забивает балки во время строительства Эмпайр Стейт Билдинг; Крайслер-билдинг виден на заднем плане.

Декаданс, характеризовавший Нью-Йорк 1920-х годов, резко остановился после краха Уолл-Стрит в 1929 году. Город, когда-то пропитанный гламуром, быстро превратился в калечащую пустоту.

Но богатство эпохи продолжало оставлять яркое впечатление спустя десятилетия. Даже сегодня вы можете найти воссоздание Нью-Йорка 1920-х годов в виде вечеринок в стиле хлопушек и баров в стиле спикизи. Конечно, ничто никогда не воплотит в себе истинную природу бурных двадцатых.


Если вам нравятся эти удивительные фотографии Нью-Йорка 1920-х годов, обязательно посмотрите самые знаковые фотографии 1950-х годов.

Какой была жизнь в Нью-Йорке 100 лет назад

Какой была жизнь в Нью-Йорке 100 лет назад

Нью-Йорк является самым густонаселенным городом в Соединенных Штатах, его население почти вдвое превышает население второго по величине города, Лос-Анджелеса. С таким размером приходит огромный приток туристов и невероятная слава, которая заставляет людей посещать Нью-Йорк со всего мира, либо для быстрого визита, либо для переезда. От Фрэнка Синатры до Jay-Z о городе было написано бесчисленное количество песен, а от «Энни Холл» до «Завтрака у Тиффани» десятки известных фильмов увековечили память о Большом яблоке.

Поэтому неудивительно, что такой богатый культурой город, как Нью-Йорк, сильно изменился за последнее столетие. От политики и спорта до моды и транспорта, некоторые элементы жизни практически неузнаваемы по сравнению с тем, что было 100 лет назад. Показательный пример: в то время как женщины-полицейские в полиции Нью-Йорка сегодня носят униформу, очень похожую на их коллег-мужчин, их униформа 1920-х годов состояла из юбок и шляп-таблеток. И хотя «Нью-Йорк Янкиз» сегодня считается одной из самых впечатляющих команд в бейсболе, они только недавно переехали в город 100 лет назад и еще не выиграли Мировую серию. Демографические данные окрестностей сильно различаются, как и планировка, в первую очередь из-за влияния Роберта Мозеса на протяжении 20 века.

Политики Нью-Йорка сегодня не чужды скандалам в своей политической жизни (просто загуглите имена Элиота Спитцера или Энтони Вейнера), но политика в начале 20-го века была явно более коррумпированным делом, а политические машины, такие как Таммани-холл, все еще держались в своих руках. власть в городе, не говоря уже о мафиозных семьях и боссах.

Пандемия коронавируса снова изменила город, нанеся ущерб экономике, вынудив многие малые предприятия навсегда закрыться и нарушив тишину в городе, известном своим круглосуточным гулом. По мере того, как предприятия начали открываться, мегаполис начал возвращаться к жизни, но полные последствия закрытия и продолжающегося распространения COVID-19еще предстоит увидеть.

Используя архивные фотографии, репортажи и новостные статьи, Стакер создал галерею из 30 примеров того, как жизнь в Нью-Йорке 100 лет назад сильно отличалась от сегодняшней. Нажмите, чтобы увидеть, как много изменилось в городе, который никогда не спит.

Вам также может понравиться: Можете ли вы ответить на эти настоящие «Опасность!» вопросы о собаках?

1 / 30

Беттманн // Getty Images

Женщины-полицейские носили юбки

Женщины-полицейские были не так распространены 100 лет назад, как сейчас, но у тех, кто ходил по полицейским участкам, была чрезвычайно яркая униформа. Женщины-полицейские носили юбки до пола и крошечные полицейские шапочки.

2 / 30

PhotoQuest // Getty Images

Лошади и машины делили дорогу

В то время как к 1920-м годам автомобили стали неотъемлемой частью Нью-Йорка, на улицах все еще были лошади и повозки. Совместное использование дороги решительно отличалось от карет, которые вы видите сегодня припаркованными рядом с автомобилями возле Центрального парка: в 1920, это означало, что на улице было много конского навоза, а иногда и дохлых лошадей.

3 / 30

Общественное достояние // Wikimedia Commons

Гарлем пережил возрождение

Около века назад в этом северном районе Манхэттена процветал знаменитый Гарлемский ренессанс. Движение видело, что многие афроамериканские писатели, активисты и художники сосредоточились по соседству в чрезвычайно продуктивную эпоху.

4 / 30

Keystone-France // Getty Images

Speakeasies заменили бары

Сухой закон вступил в силу в 1920 году, законные бары Нью-Йорка были вынуждены уйти в подполье. По оценкам, через пять лет по всему городу насчитывалось до 100 000 спикизи.

5 / 30

Apic // Getty Images

Мафия правила городом

«Пять семей» — итальянские криминальные дома — контролировали большую часть деятельности города в 1920 с. Основные районы, в которых они были расположены, включали Нижний Ист-Сайд, Бруклин и Восточный Гарлем.

Вам также могут понравиться: Города с самым быстрым потеплением в США

6 / 30

Sports Studio Photos // Getty Images

Янки пришли в город

Янки переехали в Нью-Йорк в 1913 году. Хотя сегодня эта команда широко известна как одна из лучших в бейсболе, 100 лет назад они еще не выиграли ни одной Мировой серии, что случилось бы впервые за 19 лет.23.

7 / 30

Беттманн // Getty Images

Улицы Дня Благодарения были тихими

В отличие от сегодняшнего дня, улицы Нью-Йорка были тихими в День благодарения. Знаменитый парад Macy’s, который сегодня охватывает огромные районы города, начался только в 1924 году.

На линии горизонта стало меньше небоскребов

Хотя некоторые ранние небоскребы усеивали городской пейзаж, настоящий бум небоскребов не случился еще столетие назад, и линия горизонта Нью-Йорка была заметно короче, чем сегодня. Самые известные сегодня здания, в том числе Крайслер-билдинг, будут построены только через десять лет.

9 / 30

Архив Андервуда // Getty Images

пассажирских лайнера отправились в Калифорнию

Сегодня широко распространены трансконтинентальные рейсы. Но 100 лет назад путешественники в Калифорнию отправлялись в море, а не по воздуху, проходя через Панамский канал.

10 / 30

Беттманн // Getty Images

Иммигранты прибыли на остров Эллис

Один из пиковых иммиграционных периодов на острове Эллис пришелся на 19с 08 по 1914 год, через который ежедневно проходило от 5 000 до 10 000 человек. Во время Первой мировой войны на острове Эллис задерживали предполагаемых врагов и радикалов из других стран. Приемный центр был вновь открыт для обычных проверок в 1920 году; в том году прошло 225 206 иммигрантов. Сегодня остров Эллис сохранился как музей.

Вам также могут понравиться: 1 миллион видов находятся на грани уничтожения — во время шестого массового вымирания на Земле

11 / 30

Джордж Ринхарт // Getty Images

Многоквартирные дома, построенные в Нижнем Ист-Сайде

Нижний Ист-Сайд сегодня является домом для роскошных кондоминиумов, но 100 лет назад все было почти наоборот. Миллионы, в основном иммигранты, жили в трущобах, называемых многоквартирными домами, в которых часто не было света или надлежащей вентиляции.

12 / 30

Беттманн // Getty Images

Первые таблоиды сошли с печатного станка

Таблоиды сегодня распространены по всей Америке, но в 1919 году первый таблоид вышел из Нью-Йорка. New York Daily News освещала скандалы политиков, знаменитостей и светских львиц.

13 / 30

General Photographic Agency // Getty Images

Чарльстон прокатился по сцене

Знаменитый танец чарльстон прокатился по Нью-Йорку сто лет назад. Буйное танцевальное движение было показано на сценах Гарлема, прежде чем оно попало на Бродвей и за его пределы.

14 / 30

Беттманн // Getty Images

Джорджия О’Киф поселилась в Нью-Йорке

Хотя Джорджия О’Киф обычно ассоциируется с Нью-Мексико, на самом деле она жила в Нью-Йорке 100 лет назад. Соответственно, с того времени черно-белая цветовая гамма стала преобладать как в ее одежде, так и в ее работах.

15 / 30

Архив Халтона // Getty Images

По улицам ходили шарманщики

Шарманщики Нью-Йорка, которые зарабатывали деньги, заводя на улице небольшой ручной шарман, столетие назад были обычным явлением. Примерно 5% итальянских мужчин, живших в районе Файв-Пойнтс на Манхэттене, в 1880 году были шарманщиками, и к ним часто были привязаны живые обезьяны, чтобы привлечь толпу. Шарманщики были объявлены вне закона в 1936 году мэром Фиорелло Ла Гуардиа.

Вам также может понравиться: 30 известных студенческих протестов

16 / 30

Беттманн // Getty Images

Светофоров было мало

Сегодня в Нью-Йорке стоят светофоры, но так было не всегда. Первые коробчатые уличные фонари на Манхэттене не зажигались до 1920 года. Их целью было заменить полицейских на каждом углу, говорящих автомобилистам, когда им можно и нельзя ехать.

17 / 30

Аумюллер, Эл // Wikimedia Commons

Хот-доги Натана были новыми

Хот-доги Nathan’s сейчас широко распространены и известны, но 100 лет назад бренд только начинал свою деятельность. Основатель открыл свой одноименный киоск с хот-догами на Кони-Айленде в 1916 году.

«Сонная болезнь» захватывает город

Вслед за разрушительной пандемией гриппа 1918 года пришла новая, хотя и менее смертельная болезнь, унесшая жизни миллионов людей во всем мире. Так называемая «сонная болезнь» — научное название  Летаргический энцефалит , что означает «воспаление головного мозга, вызывающее утомление», особенно сильно поражает молодых женщин и проявляется в виде сонливости, вялости и галлюцинаций.

19 / 30

Беттманн // Getty Images

Ноги — и все остальное — продавались

Хотя сегодня на нью-йоркском рынке нет недостатка в сомнительных товарах, один товар столетней давности занимает первое место. Один мужчина, потерявший ногу в результате несчастного случая, разместил объявление о замене ноги, и ему предложили несколько взамен. Другие, казалось бы, странные предметы, выставленные на продажу в то время? Раннее воплощение GPS (на самом деле карты свернуты в часы), предметы «Эпохи машин», впервые массово производимые, такие как радиоприемники и автомобили, и билеты в недавно созданные театры Нью-Йорка.

20 / 30

Беттманн // Getty Images

День оборванца дебютировал

21 / 30

Джордж Ринхарт // Getty Images

Пенсильванский вокзал был прекрасен

Сегодняшний Penn Station оставляет желать лучшего с эстетической точки зрения. Но это было не так 100 лет назад, когда первоначальная станция, снесенная в начале 1963 года, была сделана из розового мрамора в прекрасном стиле изящных искусств.

22 / 30

Паоло КОХ // Getty Images

Нет неона на Таймс-сквер

Сегодняшние путешественники на Таймс-сквер знают, что площадь освещена неоновыми огнями и рекламными щитами. Но 100 лет назад не существовало технологий, позволяющих освещать Таймс-сквер одинаково всю ночь, так что это было гораздо более мирное дело, чем сегодня.

23 / 30

Беттманн // Getty Images

Совершенно другой Гринвич-Виллидж

Сегодня здесь находится одна из самых дорогих недвижимостей в городе. Но столетие назад Гринвич-Виллидж был домом для многих иммигрантов, которые начинали с малого бизнеса, некоторые из которых все еще существуют сегодня среди многомиллионных таунхаусов и квартир.

24 / 30

Александр Алланд-младший // Getty Images

Таммани Холл во власти

Коррумпированная политическая машина Нью-Йорка Таммани Холл все еще была у власти 100 лет назад. Хотя ее влияние пошло на убыль несколько десятилетий назад, только когда в 1934 году начался срок полномочий мэра Фиорелло Ла Гуардиа, организация действительно потеряла большую часть своей власти.

25 / 30

Эрика Стоун // Getty Images

Внутренняя санитария еще не решена

Хотя городской закон, принятый в 1910 году, теоретически гласил, что в новостройках должны быть ванные комнаты внутри помещений, в 1937 году было обнаружено, что более 100 000 нью-йоркских семей по-прежнему не имели доступа к внутренней сантехнике.

Вам также может понравиться: Популярные модные тенденции года вашего рождения

26 / 30

Архив универсальной истории // Getty Images

Уолл-стрит взорвана

В 1920 году посреди ночи взорвался фургон, припаркованный возле здания на Уолл-Стрит. Анархистов обвинили в более чем 30 смертях, но ФБР так и не нашло кого-то конкретного, кого можно было бы арестовать за это преступление.

27 / 30

ullstein bild Dtl. // Getty Images

Бруклин догнал Манхэттен

Впервые Бруклин начал догонять Манхэттен по значительному показателю. Перепись 1920 года показала, что рост населения продолжался: к 1930 году Бруклин обогнал Манхэттен как самый густонаселенный район города.

28 / 30

Промежуточный архив // Getty Images

Веранда с шампанским на Плазе

Отель Plaza обычно ассоциируется с писателем эпохи джаза Ф. Скоттом Фицджеральдом. И это неудивительно: его герои чувствовали бы себя как дома, попивая шампанское на «веранде для шампанского» возле отеля «Плаза», которая изображена в самом известном романе Фицджеральда «Великий Гэтсби».

29 / 30

Джейкоб Лофман // Getty Images

Нет жителя Нью-Йорка

Самый известный журнал Нью-Йорка 1920 года должен был выйти в свет через пять лет. Основатель New Yorker Гарольд Росс впервые опубликовал культовый еженедельник в 19 году.25.

30 / 30

Джордж Ринхарт // Getty Images

Высокий период для Бродвея

Сегодня Бродвей — любимое туристическое заведение и направление — был закрыт из-за пандемии коронавируса и останется таким, по крайней мере, до конца 2020 года. В 1920 году будущее Бродвея выглядело радужным. По мере того, как фильмы (сосредоточенные на сюжете) набирали популярность, одними из крупнейших бродвейских постановок того времени были музыкальные ревю с участием известных актеров, исполняющих песни и танцы. К 19 годам театр попал в затруднительное положение27 – когда кино соединилось со звуком, а звуковые фильмы вошли в моду, – но сумел восстановить свою собственную идентичность, решительно отделенную от кино.

You may also like: 50 endangered species that only live in the Amazon rainforest

New York 1920s Stock-Fotos und Bilder

  • CREATIVE
  • EDITORIAL
  • VIDEOS
  • Beste Übereinstimmung
  • Neuestes
  • Ältestes
  • Am beliebtesten

Alle Zeiträume24 Stunden48 Stunden72 Stunden7 Tage30 Tage12 MonateAngepasster Zeitraum

  • Lizenzfrei
  • Lizenzpflichtig
  • RF und RM

Lizenzfreie Kollektionen auswählen >Editorial-Kollektionen auswählen >

Bilder zum Einbetten

Durchstöbern Sie 17.

917 new york 1920s Фото и фотографии. Oder starten Sie eine neuesuche, um noch mehr Stock-Photografie und Bilder zu entdecken. трафик на Таймс-сквер, Нью-Йорк, 1927 год — Нью-Йорк 1920-х годов, стоковые фотографии и Билдерманхэттенский мост, Нью-Йорк. Винтажный стиль — Нью-Йорк 1920-х годов, стоковые фотографии и фотографии горизонта. — нью-йоркские стоковые фотографии 1920-х годов и бильдерные фотографии в ч/б-эмпайр-стейт-билдинг виртель-дер-штадт — нью-йоркские стоковые фотографии 1920-х годов и билдерные горизонты Нью-Йорка — нью-йоркские стоковые фотографии 1920-х годов и бильдертаймс-сквер ночью, нью-йорк, около 1921 г. — Нью-Йорк, 1920-е гг.23. Видный… Движение и пешеходы толпятся на 5-й авеню в типично загруженный полдень на Манхэттене, глядя на север с 43-й улицы. Вид на Бруклинский мост, построенный между 1870 и 1883 годами, быстро стал спасательным кругом между двумя районами Бруклина и Манхэттен и … Вид на движение и освещенную рекламу на Таймс-сквер ночью, вид с 45-й улицы, смотрящей на север, Нью-Йорк. dem finanzviertel von нижний манхэттен, нью-йорк — нью-йорк 1920s stock-fotos und bilderГарлем, Нью-Йорк: На снимке изображены артистки, танцующие в очереди в клубе Small’s Paradise в Гарлеме. только что сдал строгий экзамен … Горизонт Нью-Йоркской батареи отражается в водах гавани, Нью-Йорк, Нью-Йорк, середина 1920-х годов. Нью-Йорк: Внешний вид знаменитого нью-йоркского клуба «Коттон». , Нью-Йорк, 1929 г. «Фонд бесплатного молока для младенцев» справа. Возможно, Ленокс-авеню, вид на юг с юга от 130-й улицы… Гардеробная, полная девушек из хора между сценами во время съемок «Бродвея». пешеходное движение, Нью-Йорк. Гарлем, Нью-Йорк: фотошоу «Развлекатель» в клубе Small’s Paradise Club в Гарлеме. Показано, как женщина танцует, в то время как мужчины и женщины сидят за … Женщины выстраиваются в очередь для голосования впервые в Нью-Йорке после прохождения 19-го избирательного округа.th Amendment, New York, New York, 1920. Серебряная гравюра «Женщина, идущая по Шестой авеню и Сорок второй улице», Уокер Эванс, 12,1 x 18,6 см, Музей Дж. Пола Гетти, Лос-Анджелес. Вид на пешеходов на неопознанной улице в район Гарлема, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1920-е годы. На фото изображены улица и пешеходы в Гарлеме. nyc kreuzungen, fußgänger im e.57th street & park avenue, new york city — нью-йорк 1920-х годов: стоковые фотографии и фотографииБруклинский мост, вид из Бруклина, показывающий нижний Манхэттен, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1924. Колумбия-Хайтс, вид на север с Поплар-стрит, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1923 год. Здание Флэтайрон на 5-й авеню в Нью-Йорке, около 1920 года. Самая населенная улица Нью-Йорка — Восточная 112-я улица. Общий вид восточной 112-й улицы. Сердце города Нью-Йорка находится на острове Манхэттен, который мы видим перед собой, а также простирается в прибрежные районы реки Гудзон. … Здание Фуллера, известное как «Флэтайрон», на Бродвее, Пятой авеню и 23-й улице в Нью-Йорке. «Старый Джон», «Малыш» и «Куини», 80 лет, дает парку Комиссар Галлатин протянул руку помощи в посадке рощи из американских дубов в … Бруклинский мост, вид с Манхэттенского моста, нижний Манхэттен, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1924. The Cotton Club в Гарлеме, Манхэттен, Нью-Йорк. Бродвей, западная сторона от 41-й улицы до 40-й улицы, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1928 год. Люди на улице и машина перевернулась перед статуей Джорджа Вашингтона, в Уолл-Стрит, после взрыва бомбы, Нью-Йорк, США… Взгляд на север, на Парк-авеню, с Центрального портала на 46-й улице, Нью-Йорк, Нью-Йорк, около 1925 года. Винтажная цветная сувенирная открытка, изданная в 1921 году, изображает историческую достопримечательность архитектурный современный небоскреб в Нью-Йорке, … темный горизонт Манхэттена на фоне облачного неба, вид на запад, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1929. Парк-авеню и 46-я улица, вид на север от Центрального здания Нью-Йорка, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1929 год. проходил в Парк-лейн 14 декабря. Нью-Йорк: урок игры на саксофоне на вершине Бруклинского моста. На фотографии известный саксофонист Росс Горман дает уроки игры на саксофоне своему ученику Августу… Катание на лодке в Центральном парке теплым летним днем, Нью-Йорк, Нью-Йорк, середина 1920-х годов. Старинная сувенирная открытка, изданная в 1927 с изображением часовни Святого Павла, межконфессионального религиозного и духовного центра Колумбийского университета… Уличная сцена, США, 1920-е гг. Между 1880 и 1924 годами тысячи евреев покинули Восточную Европу, многие поселились в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде. Полнометражный снимок афроамериканского дорожного полицейского в Гарлеме. 25-я улица и парк Мэдисон-сквер, вид на юг, на Флэтайрон-билдинг, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1929 год. Великая авария 19-го века.29, и уроки укрощения кризиса 2008 года». — На этой недатированной фотографии показаны трейдеры, работающие на Уолл-стрит в Нью-Йорке. Октябрь 1929 года… Члены лондонского клуба, которым управляет St Phalle Ltd, наблюдают за колебаниями на фондовом рынке Нью-Йорка. во время краха на Уолл-Стрит, когда изменения записываются… Нью-Йорк, Нью-Йорк: Джек Рейли, бесстрашный фотограф, ненадежно взгромоздился с 72-этажного самого высокого здания в мире, 74-этажного Bank of… Часть парада в День благодарения который официально приносит Санта-Клауса в Метрополис, Нью-Йорк, Нью-Йорк, конец 1920 с. Воздушному шару с рыбой 35 лет… Толпы перед фондовой биржей в дни краха Уолл-стрит, октябрь 1929 года, Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, 20 век. Нью-Йорк: небоскреб новой телефонной компании на Веси-стрит и Северная река в стадии строительства. На фотографии рабочие-металлурги сидят в… Театре Транс-Люкс, Бродвей между 49-й и 50-й улицами, экстерьер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, 1929 год. Вид на Бродвей на пересечении с 47-й улицей, Нью-Йорк, начало 1920 года. Высокое здание слева — Водевиль Б. Ф. Кита в 1564 году… Санта-Клаус едет на парадной платформе, запряженной упряжкой лошадей, по Бродвей-стрит во время ежегодного парада Macy’s в честь Дня благодарения в Нью-Йорке. Вид на 59улица, огибающая знаменитый Центральный парк Манхэттена и выходящая на широкий бульвар, Нью-Йорк, 1928 год. Отель Essex показан в… Астория сегодня демонстрировала… Напольное шоу знаменитого гарлемского ночного клуба «The Cotton Club» с участием длинноногих хористок. Фотография 1920-х гг. Уличная сцена и пробка на углу Стейт-стрит и Мэдисон-авеню в Чикаго, штат Иллинойс, около 19 г. 20. фон 100

Нью-Йорк 1920-х годов

Отправление парома через монолит Нижнего Манхэттена

2 августа 2021 г.

Уильям Сэмюэл Хортон родился в Мичигане в 1865 году. Европа и его приемная страна Франция, где он умер в 1936 году.

Но Хортон провел некоторое время в Нью-Йорке. Он учился в Лиге студентов-художников и Национальной академии дизайна, уехал в Европу и вернулся в Нью-Йорк на неизвестный период времени в 1924, по данным Cincinnati Art Galleries, Inc.

Это было во время его возвращения в середине 1920-х годов, когда он, вероятно, написал картину «Отправляясь от парома, Нью-Йорк», изображающую городской пейзаж Нижнего Манхэттена и полчища мужчин в соломе. шляпы с закрытыми лицами, когда они высыпают из пригородного поезда с трапа.

К 1920-м годам в Нью-Йорке было построено несколько стальных мостов через Ист-Ривер. Но паромы все еще курсировали по воде, особенно в Статен-Айленд и Нью-Джерси. Эти массивные суда доставляли людей в и из офисного города-башни, который выглядит как монолит. Трудно понять, где мы находимся вдоль водных путей Нью-Йорка… возможно, Хортон не думал, что точное местоположение имеет значение.

Теги: Отправление парома Хортон, Нижний Манхэттен Паром, Нью-Йорк в 1920-х годах, художник Уильяма С. Хортона, Уильям Сэмюэл Хортон
Опубликовано в искусстве, Нижний Манхэттен | 13 комментариев »

Пейзаж мечты из металлоконструкций кооператива Грейси-сквер 1929 года

7 июня 2021 г.

теперь резиденция мэра в четырех кварталах к северу), этот участок в один квартал рядом с парком Карла Шурца (в основном) был застроен высокими элегантными многоквартирными домами.

Эти здания на Ист-Энд-авеню с видом на Ист-Ривер излучают душную роскошь. Но что-то очень оригинальное выделяет 7 Gracie Square среди своих более солидных соседей.

Это великолепная металлическая конструкция на входных дверях и оконных решетках, изображающая бестиарный сказочный пейзаж со слонами, газелями, растениями, листьями и завитушками, волнообразными мотивами, похожими на улиток или раковины.

Конечно, двери — творение художника: художника и художника-монументалиста по имени Артур В. Крисп. После переезда в Нью-Йорк из родной Канады в начале 1900-х Крисп учился в Лиге студентов-художников и делил студию на 34-й улице.

В отличие от большинства людей, работающих в творческой сфере, к концу 1920-х у Криспа были деньги. Он купил недвижимость на будущей Грейси-сквер и поручил строителю и архитектору построить жилой дом, писал Кристофер Грей в колонке Streetscapes 2011 года в New York Times.

«Крисп нанял Джорджа Б. Поста и сыновей вместе с Росарио Канделой, и они спроектировали прохладный фасад в стиле ар-деко из красного кирпича с вертикальными рядами кирпича, установленными под углом», — заявил Грей.

Почему Крисп решил украсить дверной проем различными видами металла и что вдохновило его видение на то, чтобы сделать это «тепленькое» здание таким уникальным, остается загадкой.

По словам Грея, возможно, это было связано с тем, что Крисп жил в одном из мезонетов здания. Он оставил после себя свою фамилию, которую он игриво вставил в одну из железных оконных решеток слева от входных дверей (внизу).

Крисп недолго задержалась на Грейси-сквер, 7. В 1935 году здание обанкротилось, писал Грей, и в какой-то момент Крисп переехал на Чарльтон-стрит.

Здание было передано в кооператив в 1945 году, и мечтательные причудливые двери до сих пор приветствуют жильцов, привлекая внимание случайных прохожих, когда солнце падает на металл и создает мощное сияние.

[MCNY X2010.7.2.8894]

Теги:7 Gracie Square, Archibald Gracie Mansion, Art Deco New York City, Carl Schurz Park, Gracie Square Buildings, New York in the 1920s
Posted in art, Random signage, Upper Ист-Сайд | 4 комментария »

Как Эдвард Хоппер видит Манхэттенский мост

30 декабря 2019 г.

Эдвард Хоппер уже рисовал Манхэттенский мост; «Петля Манхэттенского моста» 1928 года изображает этот наименее знаменитый переход через Ист-Ривер с «жуткой тишиной» и чувством одиночества и изоляции.

Двумя годами ранее он запечатлел нечто подобное в «Манхэттенском мосту» (принадлежит музею Уитни). Это сцена, свободная от людей и любых намеков на время суток или время года.

Пролет Манхэттенского моста (всего 17 лет в 1926) плавный и изящный. Невысокое красное здание у кромки воды буквально на последнем издыхании; он отклоняется от моста, как будто боится его.

Сцена кажется такой пассивной, будто время остановилось… но время мчится вперед. Старый город деревянных лачуг склоняется перед современным мегаполисом стальных мостов, которые должны соединять людей в городском ландшафте, который на самом деле изолирует.

Теги:Эдвард Хоппер 1920-е годы Нью-Йорк, Эдвард Хоппер Манхэттенский мост, Эдвард Хоппер Нью-Йорк, Манхэттенский мост Нью-Йорк, Нью-Йорк 19-го века20s
Опубликовано в искусство, Бруклин, Нижний Манхэттен, Транзит | 3 комментария »

Самый эффектный особняк на Саттон-Плейс

1 июля 2019 г.

Когда застройщики построили Саттон-плейс в 1870-х годах, они начали с полосы из 24 домов из коричневого камня между 58-й и 59-й улицами и востоком. Река и авеню А (которая в то время проходила в центре города).

Но только в 1920-х годах Саттон-плейс, простирающаяся от 57-й до 60-й улицы, стала синонимом огромного богатства и привилегий.

Этого не могло бы случиться, если бы группа самых богатых и известных женщин Нью-Йорка, таких как Энн Морган, дочь Дж. П. Моргана, и светский декоратор Элси Де Вулф, не решила повернуть это вспять. улицу в новый городской коридор эксклюзивности.

Среди этих влиятельных женщин была Энн Гарриман Вандербильт (слева).

Энн Вандербильт была вдовой Уильяма К. Вандербильта, внука коммодора Вандербильта и бывшего мужа старейшины общества Золотого века, ставшего сторонником избирательного права Альвы Вандербильт.

Объявление Вандербильт о том, что она переезжает из своего особняка на Пятой авеню и 52-й улице в часть Манхэттена, известную своей близостью к скотобойням и фабрикам, было весьма шокирующим.

Это ознаменовало такой сдвиг в обществе, что новости попали в колонки светской хроники и заголовки, напечатанные жирным шрифтом.

«Миссис. В.К. Вандербильту жить на авеню А», — провозгласила газета New York Times в 1921 году в статье, описывающей движение «лидеров общества» в эту «новую колонию» Саттон-плейс, которая стремилась смешать три «классификации жизни — социальные, художественные и профессиональные».

Вандербильт был филантропом, который помогал финансировать строительство многоквартирных домов под открытым небом для больных туберкулезом недалеко от авеню А (сегодня Йорк-авеню) и 77-й улицы.

Несмотря на то, что Вандербильт была предана своей благотворительной деятельности, она, очевидно, сделала все возможное, когда дело дошло до ее новых раскопок.

Вместо того, чтобы строить роскошный таунхаус или переезжать в шикарный многоквартирный дом, она поручила архитекторам создать обширный особняк в георгианском стиле на углу Саттон-плейс и 57-й улицы.

Названный «One Sutton Place North» и завершенный в 1921 году, особняк представлял собой увитый плющом дом с 13 комнатами (плюс 17 комнат для прислуги) и ярко-синей входной дверью.

Величественные ставни обрамляли огромные окна, а тенистые деревья мягко покачивались на фасаде.

Пожалуй, самыми впечатляющими чертами особняка были террасы, сады и лужайка, спускающаяся к Ист-Ривер.

Вандербильт жила на Саттон-плейс только до 1927 года, после чего переехала в триплекс на Парк-авеню.

Ее великолепный дом все еще стоит на этом прекрасном углу сегодня, один из последних особняков на одну семью в Манхэттене на улице, которая не модна, но все еще имеет свой эксклюзивный вид.

Хотите заглянуть? Он был выставлен на продажу в 2018 году за 21 миллион долларов.

[Третье фото: Википедия; четвертое фото: MCNY 1921, X2010.11.14511; пятое изображение: New York Times заголовок 1920; шестое изображение: New York Daily News 1920; седьмое изображение: Беренис Эббот, 19 лет26]

Теги: Энн Морган Саттон Плейс, Энн Вандербильт Саттон Плейс, Авеню Саттон Плэйс, Нью-Йорк в 1920-х годах, Саттон Плейс, Саттон Плейс Особняк
Опубликовано в Beekman/Turtle Bay | 5 комментариев »

«Человеческое отчуждение» на Манхэттенском мосту

10 июня 2019 г.

Бруклинский мост расписали бесчисленные художники. Но не Эдвард Хоппер.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на самом любимом и благословленном мосту города, Хоппер в 1928 использовал близлежащий, но менее любимый Манхэттенский мост, чтобы изобразить изоляцию и уединение современной городской жизни.

«В своей мощной и вызывающей воспоминания картине Петля Манхэттенского моста Эдвард Хоппер заморозил этот транспортный узел мостов, улиц, железных дорог и многолюдных многоквартирных домов в нижнем Манхэттене в жуткой тишине и залил его холодным кристаллическим светом», — говорится в сообщении. Художественная галерея Аддисона в Массачусетсе, где выставлена ​​картина.

«Одинокая фигура, бредущая под тенью пустой набережной, предполагает человеческое отчуждение, возможное в городской жизни».

Теги:Эдвард Хоппер Петля Манхэттенского моста, Эдвард Хоппер Нью-Йорк, Манхэттенский мост Нью-Йорк, Нью-Йорк 1920-х годов, Картины Нью-Йорк 1920-х годов
Опубликовано в Бруклине, Нижнем Манхэттене, Музыка, искусство, театр, Транзит | 8 комментариев »

Прошлое и настоящее сталкиваются на острове Блэквелл

30 апреля 2018 г.

Мы знаем его как остров Рузвельта. Но до 1920-х годов это был остров Блэкуэлла — двухмильный клочок земли в Ист-Ривер.

Здесь 19Город 19-го века поместил своих бедных, помещенных на карантин и осужденных в тюрьмы, сумасшедший дом и больницу для лечения оспы, среди других учреждений.

Картина Эдварда Хоппера 1928 года, Остров Блэквелла , контрастирует кобальтово-голубыми водами Ист-Ривер (так красиво мчится катер) с призрачным прошлым острова как разрушенной свалки для так называемых нежелательных лиц.

На картине почти никого нет, но человечность исходит от этих зданий.

Хоппер «написал эту работу на пике своих возможностей, и она является примером одного из лучших стилей Хоппера: сложная архитектурная композиция с полным спектром света и тени, несколькими людьми и драмой прошлого, сталкивающейся с настоящим в форма исторической архитектуры, встречающаяся с современной», — говорит Дон Бачигалупи, президент Crystal Bridges, которому принадлежит картина.

Теги:Остров Блэквелла 19 век, Эдвард Хоппер Остров Блэквеллс, Эдвард Хоппер Нью-Йорк, Психбольница Остров Блэквелл, Нью-Йорк 19 века20-е годы, история острова Рузвельта, больница оспы, остров Блэквеллс,
. Рубрика: Бикман/Черепаший залив, музыка, искусство, театр, Квинс | 29 комментариев »

Идентификация жуткой аптеки на картине 1927 года

14 августа 2017 г. С первого взгляда аптека «Зильберс» выглядит как обычная городская витрина, яркое электрическое освещение и красочная витрина которой в темную ночь кажутся привлекательными.

Сюда горожане могут обратиться за ночным рецептом или даже за экстренным слабительным (Ex-Lax был изобретен в 1906 году и произведен в Бруклине, отсюда и лофты Ex-Loft на Атлантик-авеню).

Но чем больше вы смотрите на картину (просто названную «Аптека»), тем более зловещей она становится, странно лишенная каких-либо признаков человечности. Это, конечно, классический Хоппер, художник, чьи работы отражают изоляцию и отчуждение современной городской жизни.

Так где же аптека Зильберс? Хоппер, по-видимому, так и не определил угол улицы; он был известен тем, что скрывал идентифицирующие детали многих витрин, которые он нарисовал, как он, как известно, сделал со своим шедевром ночной закусочной, Nighthawks .

Но, скорее всего, это было недалеко от его студии на Вашингтон-сквер. Одно из предположений исходит от Общества сохранения исторического наследия Гринвич-Виллидж, которое выдвинуло предположение, что Зильберс занимал здание Уэверли-плейс, где сегодня находится книжный магазин Three Lives & Company.

Официальный адрес Three Lives: West 10th Street. Но дверь слева — 184 Waverly, точно так же, как «184» на вывеске Silbers. А хм, а чугунная колонна за дверью не очень похожа?

[Второе фото: Alamy]

Теги: 184 Waverly Place NYC, Аптека Эдварда Хоппера, Картины Эдварда Хоппера в Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк 1920-х годов, Аптека Silbers Эдвард Хоппер, Книжный магазин Three Lives & Co, Гринвич-Виллидж
Опубликовано в Музыка , искусство, театр, Случайные вывески, Вест-Виллидж | 18 комментариев »

Весенние цветы появляются на дождливом деревенском тротуаре

27 марта 2017 г.

Немногие художники рисовали настроения, ритмы и ритуалы времен года, как Джон Слоан, который переехал в Нью-Йорк из Филадельфии в 1904 году и провел ранние 20-го века в Гринвич-Виллидж — живет и работает почти десять лет по адресу 88 Washington Place.

Его окна, выходящие на Нижнюю Шестую авеню, «давали Слоану вид на уличную жизнь с возвышенной точки, которую он часто использовал в своих картинах», — говорится в Музее изящных искусств (MFA) в Бостоне.

Реальная повозка с яркими цветами послужила источником вдохновения для его картины 1924 года «Весенние цветы», принадлежащей МИД.

Как вспоминал сам Слоан (слева на автопортрете 1890 года) в своей книге Суть искусства :

«Эта картина очень прямым и простым способом передала волнение, которое приходит к каждому на мокрое весеннее утро с первого взгляда на фургон торговца цветами. Блестящие ноты растений, со всех сторон окруженных влажными городскими серыми оттенками».

Любимая жена Слоана, Долли, женщина слева с зонтиком.

[Наконечник шляпы: Кэти ван Ворхиз]

Теги:Джон и Долли Слоан, Джон Слоан, Джон Слоан Гринвич Виллидж, Джон Слоан Нью-Йорк, Картины Джона Слоана Нью-Йорк, Нью-Йорк 1920-х годов, весна в Нью-Йорке
Добавлено в искусство, Вест-Виллидж | 10 комментариев »

Что Тюдор Сити рассказывает нам о старой Ист-Сайде

2 января 2017 г.

В 20-х годах возникла идея создать современный и симпатичный мини-город у подножия скалистого выступа на 42-й улице, известной во времена Войны за независимость как Проспект-Хилл.

Но прежде чем они смогли построить многоквартирные дома и сады, застройщики должны были что-то сделать с неприятными жителями этого дальнего Ист-Сайда — бывшего убежища бандитов 19-го века под названием Corcoran’s Roost (также известного как Dutch Hill) и даже тогда Крупная промышленная зона Манхэттена.

«Вид 75-летней давности уже не тот», — заявил New York Times в статье 1926 года о Тюдор-Сити и истории этого района. «Качающиеся верхушки деревьев уступили место заводским крышам с черными дымящимися трубами».

«В семидесяти футах ниже гребня холма, идущего параллельно реке и лежащего прямо под нависающим утесом, находится Первая авеню с ее лесопилками и угольными складами, бойнями и упаковочными цехами, бедными жилищами и большими Электростанция Эдисона занимает четыре квартала на набережной».

К тому времени, когда открылись первые многоквартирные дома уменьшенного Тюдоровского города — со всеми декоративными прибамбасами английской эпохи Тюдоров, которые были модны в то время, — застройщики снесли бульдозерами кварталы рядных трущоб.

Но они мало что могли сделать сразу с фабриками и электростанцией вдоль реки внизу.

Решение? Стройте привлекательные многоквартирные дома, которые буквально поворачиваются спиной к набережной.

Только очень маленькие окна квартир в жилых домах Tudor City выходят на Ист-Ривер. Таким образом, состоятельных жителей не отпугнет шум и вонь промышленности.

[Верхнее фото: MCNY, 19 лет35, X2010.7.2.6334; третье фото: неизвестно]

Метки: набережная Ист-Ривер, фабрики Ист-Ривер, Промышленная Ист-Ривер, Квартиры в Мидтауне, Нью-Йорк 1920-х годов, Тюдор-Сити
Опубликовано в Beekman/Turtle Bay | 7 комментариев »

Нью-Йорк вдохновил на создание этого шедевра мурала 1930-х годов30-х годов и нарисованные изображения повседневной жизни в сердце Америки.

Но Бентон действительно жил в Нью-Йорке в подростковом возрасте и в 1920-х годах, и он частично опирался на свой городской опыт, когда создавал свой шедевр росписи 1931 года «Америка сегодня».

По просьбе Новой школы нарисовать фреску для зала заседаний нового здания колледжа по адресу 66 West 12th Street, Харт создал памятник американской жизни из 10 панелей, изображающий подъем индустриализации и технологий, а также сбор урожая. хлопка и пшеницы, наряду с намеками на социальное неравенство и лишения.

[Вверху, Мэдисон-сквер-парк Томаса Харта Бентона (1924 г. ), не является частью фрески]

В частности, две панели были вдохновлены Нью-Йорком. «Городские развлечения с метро» (верхнее изображение) показывает бурную уличную жизнь того времени: бурлеск-шоу, проповедники на тротуарах, бульварные газеты и пассажиры метро, ​​смотрящие во все стороны, кроме как друг на друга.

«Городские развлечения с танцевальным залом» (второе изображение) запечатлели спешку большого бизнеса, походы в театр, выпивку в баре (все еще действовал сухой закон) и расслабление в танце.

В статье Смитсоновского института 2014 года о «Америке сегодня» Пол Теру процитировал Бентона. «Каждая деталь каждой картины — это то, что я сам видел и знал. Каждая голова — реальный человек, нарисованный с натуры».

Снятый Новой школой (которая, как сообщается, платила Бентону краской темпура, а не деньгами) в 1980-х годах, шедевр Бентона переехал в вестибюль дома 1290 по Шестой авеню. Сейчас он является частью коллекции Метрополитен-музея.

[Вверху: Томас Харт Бентон, 19 лет35]. Бентон
Из категории: Район Флэтайрон, Музыка, искусство, театр, Транзит | 4 комментария »

Жизнь в Нью-Йорке в 20 лет

Мои родители всегда внушали мне эту мысль: ты родился и вырос в величайшем городе мира.

Включите JavaScript для просмотра контента

Поскольку я стал старше, уехал учиться в колледж на четыре года и, в конце концов, вернулся домой, это как нельзя более верно: нет ничего лучше, чем жить в Нью-Йорк. Нью-Йорк — мой дом. Я должен поблагодарить своих родителей за то, что они действительно воспитали меня, чтобы иметь это нью-йоркское состояние разума. Они выросли в Бруклине и Квинсе, а затем переехали на Статен-Айленд и в конце концов поселились там. Так что нет, хотя я не вырос на Манхэттене, мне нравится думать, что я очень хорошо развитый уроженец Нью-Йорка (да, 5 районов являются частью Нью-Йорка… я плачу налоги Нью-Йорка, я могу’ я не поворачиваю направо на красный, и Я УПОМИНАЛ, ЧТО Я ПЛАТЮ НЬЮ-ЙОРКСКИЕ НАЛОГИ?!)

В любом случае…

Теперь, когда мне почти 26 лет, я начал думать о том, как мне повезло, что мне 20 лет, и я живу в Нью-Йорке. Поздние ночи, раннее утро, прогулки по Центральному парку и удивительные места для съемок блога действительно сформировали меня в человека, которым я являюсь, и сделали мой блог тем, чем он является сегодня.

Вот что мне нравится в жизни в Нью-Йорке в мои 20 лет:

Что угодно, когда угодно и где угодно город. Мы с друзьями не гуляли до восхода солнца, ночевали у кого-нибудь дома, а потом просыпались и собирали воедино наши ночи. Так как мы живем не в городе, то до баров/клубов и обратно добираемся на пароме. На пароме на самом деле так весело, потому что вы можете получить высоких парней, и это ваша предварительная игра прямо здесь;) От Пенни Фартинг до Волосы Собаки до бокового бара до любого бара с пьяными поздними завтраками, можно с уверенностью сказать, что я получил свою долю безумных дней и ночей.

Теперь, когда я стал старше и более «зрелым» (он же просто устал), я не так часто выхожу на улицу, а вместо этого исследую город. Между Instagram и поиском местоположения в этом городе просто ТАК много дел. Поиск «следующей лучшей» вещи — это всегда то, что я ищу. За последние несколько лет я действительно увлекся изучением разных районов… и, очевидно, влюбился в Вест-Виллидж. Причудливые уголки, отличные возможности для фото и вкусные рестораны были решающими факторами, когда дело доходит до моего любимого района.

А еще я люблю время от времени по воскресеньям или поздно ночью. Я имею в виду, что совсем недавно мы с друзьями отсутствовали с 12:00 до 22:00, а затем пошли за пиццей в новое заведение Джо и Пэта… где мы продолжили покупать еще пива и заказывали ПЯТЬ ПИРОГОВ.

Возможности

Я бы не был там, где я сейчас, если бы жил где-то еще. Для меня жизнь в Нью-Йорке похожа на полицейского. Выслушайте меня. Я учился в колледже в Северной Вирджинии, где в моей школе есть хорошая программа по моде (условно говоря, конечно). На модной программе было МНОГО студентов. Когда я думаю обо всех тех людях, которые мечтали переехать в большой город, я не могу вспомнить никого, кто действительно это сделал. Переезд в Нью-Йорк требует не только больших денег, но и большой смелости. Я знаю, как мне повезло, что я смогла вернуться домой после колледжа, встать на ноги и начать свою карьеру в индустрии моды. Потому что некоторые люди просто не могут этого сделать.

Когда дело доходит до моего блога, я очень благодарен за количество мероприятий, которые я посещаю исключительно потому, что я блоггер из Нью-Йорка. Многие бренды хотят работать со мной, потому что многие из моих коллабораций связаны с Нью-Йорком и моим стилем жизни здесь. И я имею в виду лучшие места для фотосессий. Я не могу получить достаточно мест здесь. Я также получаю столько вдохновения — мода, архитектура, искусство — все это здесь.

У 20-летнего нью-йоркца, вероятно, нет лучших возможностей для роста и осуществления своей мечты.

Лучшие из лучших

Лучшие рогалики? Мы получили их. Лучший маникюр? Мы получили их. Это модное всплывающее окно? Мы получили их. Неудивительно, что в Нью-Йорке сначала появляются самые крутые, новейшие и лучшие рестораны, мероприятия, тренировки и почти все.